Вокруг Света 1979 № 08 (2467) - [13]

В Басре можно ориентироваться по запаху. Пахнет сухой, слегка отдающей бензином пылью — значит, это район Газара, где расположена центральная автозаправочная станция. В воздухе повис тяжелый, щиплющий горло и разъедающий глаза аромат пряностей — вы подъехали к тыльной стороне базара, где торгуют самыми изощренными приправами и смесями из специй: корицы, шафрана, различных перцев и карри, тамаринда, мускатного ореха, гвоздики». Только не спешите к лавкам за экзотическими пряностями, пока твердо не заучите их арабские названия. А то вы вполне можете устроить обед с подливкой из корня от облысения или с соусом из травы от бессонницы и дурного глаза: лекарственные растения лежат у торговцев на тех же лотках.

Потянуло сырой, затхлой гнилостью — поблизости район Баб-аз-Зубейр. А если повеяло речной свежестью, к которой примешивается легкий запах цветов и зелени, то это Макель — самый, пожалуй, чистый и уютный район Басры, выстроенный для работников речного порта и их семей.

Внешне Басра состоит из постоянных и в буквальном смысле слова нагромождающихся друг на друга противоречий. Широкие асфальтовые проспекты, от которых влево и вправо отходят зловонные, залитые сточными водами переулки. Утопающие в пальмах и апельсиновых деревьях дворики — и голые ребятишки. Стройные минареты, покрытые голубыми изразцами, и облупленные стены глиняных построек. Роскошные, в восточном стиле особняки с гаражами и верандами и крохотные палатки из «буари» — плетеных тростниковых циновок. Последние модели «тойот» и «бьюиков» и древние, без крыльев, а порой и без дверок такси, марки которых определить уже невозможно.

В рекламных буклетах Басру именуют «Венецией Востока». И действительно, каналов в городе множество — больших и совсем крохотных, почти пересохших и глубоких, по которым ходят речные суда. Такое обилие водотоков вполне естественно: для Басры, одного из самых жарких городов мира, вода — это все. Поколения, копавшие эти каналы, знали: будет вода — будут финики, будет еда, тень, прохлада, будет жизнь. Иногда в канале можно увидеть ярко раскрашенную большую долбленую лодку, похожую на пирогу. Для Басры лодка в канале — это событие, и оживленные горожане останавливаются, чтобы поглазеть на нее и поупражняться в шутках над приверженцем водного транспорта, везущего на рынок свой товар или возвращающегося к себе в деревню. Не обращая внимания на зевак, владелец лодки — это обычно маадан — болотный араб — плывет, невозмутимо отталкиваясь шестом. Плывет, как плавали его деды и прадеды.

Повсюду что-то строят, что-то разбирают. Сносят дом, перегораживающий движение около центрального городского канала. Чистят сам канал, а берега покрывают каменными плитами.

Рабочий-иракец делится с нашим геодезистом радостью: государственная нефтяная компания распределяет жилье для своих служащих, и ему выделяют дом в новом квартале. На выезде из Басры реставрируют 300-летнюю мечеть. Реку перекрыл новый бетонный мост. На улицах, по которым всегда все ездили как хотели, появляются светофоры, дорожная разметка. Разбивают огромный, через четверть города, парк по набережной Шатт-эль-Араба.

Я сворачиваю у крохотной частной лавчонки с огромной яркой вывеской «Супермаркет». Странный это город — Басра...

Если вы захотите заглянуть в душу Басры, не ходите по главным улицам, не теряйте время на набережных. Просто сядьте в такси — а такси в Ираке любая белая машина с оранжевыми крыльями — и скажите: «Ас-сук».

Сук — арабский рынок, базар — как правило, располагается в центральной части старого города и занимает тысячи квадратных метров. Это лабиринт пересекающихся узких улочек и многочисленные кварталы двухэтажных домов. Первые этажи заняты лавками, на вторых размещаются конторы маклеров, адвокатов, врачей. На суке — строгая специализация торговых рядов. Параллельно ряду верхнего платья тянется ряд радиотоваров и мелкой техники, поперек — ряд золотых дел мастеров, ряд чеканщиков. В каждой лавке на фоне пестрого коврика с вышитой мечетью, вырезанных из журналов красавиц и портретов государственных деятелей непременно восседает Владелец. Пустяковая лавчонка — кроме бритв, ручек и браслетов для часов, ничего нет, но Владелец исполнен солидности: он занимается почтенным делом — торгует. У Владельца два неизменных атрибута: четки и независимо от возраста животик. Худые в лавках не торгуют. Худые — лоточники. Прислонившись к облупленным стенам или сидя прямо на земле, они во весь голос рекламируют свои товары, наполняя сук шумом и гомоном, или, устав и потеряв надежду, уныло сидят, поставив перед собой на деревянный ящик, коробки с рассыпными сигаретами, жевательной резинкой и арбузными семечками.

Повсюду киоски с приторным, тягучим, но холодным шербетом, пепси-кола, просто холодная вода со льдом, ею на каждом шагу торгуют растрепанные мальчишки в грязных, до пят халатах. Зато из фруктовых соков только апельсиновый, да и тот не всегда.

Овощной сук — это уже что-то более похожее на наш рынок. Окруженная кольцом бакалейных лавок площадь сразу бросается в глаза своей пестротой, не так заметной в галантерейных рядах из-за толчеи. Торговцы в длинной одежде; женщины в черных накидках — «абайя», оставляющих открытыми только затейливо татуированные смуглые лица; зелень в плетеных корзинах, изредка знакомая, чаще нет; калейдоскоп фруктов: яблоки, персики, сливы, огромные, бесполосые, вытянутые, как огурцы, арбузы; желтые ароматные дыни, грейпфруты, алые помидоры...