Вокруг Света 1978 № 07 (2454) - [30]

Квадрилья сделала несколько кругов. Мужская половина публики сохраняла холодное и равнодушно-выжидательное отношение ко всему происходящему, но ребятишки и девушки восторженно зааплодировали при виде этой красочной процессии. Какой-то пьяный прокричал на всю площадь:

— Оле! Красавицы, дай бог здоровья вашим драгоценным мамашам!

Откуда-то упала гвоздика. И ярко-красный узор ее заостренных лепестков резко выделялся на темно-бурой земле, маленьким огоньком горел среди серых домов, на темном фоне толпы. Косичка ловко подхватил цветок с земли и сунул его за ухо. Гром аплодисментов был наградой за этот лихой жест.

Проходом квадрильи закончилась первая часть праздника...

После полудня

Из таверны появился бык. Он пробежал в центр площади и там остановился, двигая из стороны в сторону рогами и царапая копытами землю. Люди смотрели на него слегка отупевшими глазами. Давала знать тяжесть обильной пищи и вина в переполненных желудках.

Под жарким майским солнцем начиналась коррида.

Веселый Косичка приблизился к быку и стал его дразнить. Бык напал, но плащ вовремя ускользнул. Правда, прием был лишен должного изящества, присущего профессионалам. А потом, вместо того чтобы следовать за плащом в пасе (1 Пасе — один из классических приемов тореадора, которым тот привлекает и дразнит быка. (Примеч. пер.)), бык неожиданно сделал довольно странный прыжок прямо на тореадора, но того это нисколько не смутило, и он избежал угрозы, ловко отскочив в сторону. То же повторилось еще несколько раз, когда на арену выходили другие тореадоры. Иногда к ним присоединялись добровольцы из толпы, и даже те, которые не решались выходить на арену и оставались в кругу зрителей, отваживались все же сделать пасе, когда бык пробегал совсем близко от них. Наконец снова прозвучал рожок, объявляя начало следующего действия корриды. Бык в это время находился рядом с дверью таверны и вдруг, непонятно как, исчез. Куда-то провалился. Мгновенно, будто дверь таверны была крышкой огромного колодца.

Наступило недоуменное молчание. Затем стали раздаваться возгласы возмущения, но когда альгвазил собрался вмешаться, бык вновь появился на арене, лихо швырнув в сторону полупустой бурдюк с вином. Однако что-то в нем переменилось, что-то зловещее появилось в его облике... Теперь к рогам быка были крепко привязаны два альбасетских (1 Альбасетский — из Альбасете, испанского города славящегося своими изделиями из стали, особенно оружием. (Примеч. пер.)) ножа, своими стальными лезвиями почти на пядь удлинявшие их.

Альгвазил хотел вмешаться, но стремительная атака опасного быка обратила его в бегство. А из-под накидки раздался злобный вызывающий возглас:

— Хе! Бык-плотогон не любит шутить! Пусть выходит, кто посмелее!

В кругу зрителей началась суматоха: женщин и детей оттеснили во второй, более безопасный ряд, а мужчины перешли в первый, вооружившись появившимися как по волшебству палками и большими стульями. Мэр поднялся, готовый выслушать нескольких стариков, требовавших порядка, но Руис нашел, что здесь и впрямь будет чем позабавиться:

— Ничего страшного, Амбросио! Ну убьют кого-нибудь, подумаешь, какое дело! — крикнул он мэру.

Косичка считал себя обязанным продолжать бой с этим новоявленным быком, который забавлялся тем, что нападал на зрителей и ловко ускользал от палок и стульев. Бык, увидев тореадора, бросился на него с такой стремительной яростью, что успел чиркнуть рогами по изгибу плаща, и материя аккуратно рассеклась на две части.

— Дьявол! — воскликнул Косичка. — Сукин сын!

От удовольствия животное несколько раз радостно подпрыгнуло. Хвост мотался из стороны в сторону, точно у настоящего быка. А когда Косичка, решив отстоять честь тореадора, пытался снова дразнить быка, тот, не отвечая на предложенную игру, внезапно бросился на него, и тореадору ничего не оставалось, как спасаться постыдным бегством. Накидка быка, казалось, превратилась в его собственную шкуру: неудержимый издевательский смех сотрясал ее.

Сухой пришел в ярость от такого неслыханного нарушения правил корриды и рванулся на арену. Но Косичка его остановил:

— Дай нам вначале его подразнить. А потом уж пусть поработают пикадоры. И тогда колоть мерзавца до мозга костей. Пока не упадет на колени!

Бык угрожающе устремился на группу зрителей. Пикадоры, возвышавшиеся на плечах своих товарищей, выставили пики, но их импровизированные лошади не двигались с места. Только одна, на которой сидел могучий здоровяк, спросила своего всадника:

— Ты его как следует отделаешь?

— Не сомневайся!

— Тогда вперед, на быка!

И они двинулись против стремительно нападавшего животного — теперь бык представлял серьезную опасность. И солнце сияло на лезвиях его рогов. Пикадор вогнал острие пики в подушку. Какой-то момент трое мужчин, всей силой своих напряженных мускулов подпирая друг друга, оспаривали первенство. Двое должны были одолеть одного — казалось, исход борьбы не вызывал сомнений. Среди зрителей уже стали раздаваться торжествующие возгласы. Косичка тем временем снова приближался к быку, как вдруг тот неожиданно отскочил в сторону, и пикадор вместе с лошадью повалились на землю. Ко всеобщему ужасу бык угрожающе бросился к ним, но пикадор показал ему острие багра. Тогда бык метнулся к парню, изображавшему лошадь; бедняга ушибся при падении и лежал, распластавшись, на земле. Однако бык не воспользовался его беспомощным положением, а удовольствовался лишь тем, что победоносно наступил копытом на поверженного врага. Косичка, оказавшийся в это время в центре событий, поспешно ретировался к председательской трибуне.