Вокруг Света 1978 № 06 (2453) - [3]

— Вот там... видите? — Журавлев показывал на основание нижнего бьефа, где в очередь к экскаватору выстроились грузовики. — Когда-то там плескалось маленькое озерко, и мы майками ловили в нем рыбу. Между прочим, бычки попадались, маринка, сомы и даже форель... А там, — он повел рукой вправо, в сторону подпорной стенки, монолитом вставшей среди гор, — от дождей осыпался утес, и мы три недели кряду работали на вывозке скального грунта... Эта горная порода только на вид кажется такой прочной, а насыть ее влагой да солнышком прогрей — и пойдет трескаться и сыпаться, как песок. А ведь плотина должна, сцепиться с горами намертво, на века. Вот для этого и пробиваем в них штольни, чтобы заполнить все трещины и пустоты цементным раствором, битумной мастикой. Иной раз, чтобы добраться до крепкого основания, приходится заглубляться на десять-двенадцать метров больше, чем предусмотрено проектом... И все же в одном месте гора не выдержала, посыпалась. Пришлось объявить аврал, ночами не уходили с объекта. Веселая была работенка! — Он вдруг замолчал, сдвинув брови к переносице. — Подождите, когда ж это было-то... — и, не вспомнив, сокрушенно махнул рукой. — Жизнь тому назад!

Это событие произошло не раньше 1974 года, но уже воспринималось как далекая история. Историей стали и белые колышки изыскателей, и вкусная рыбка маринка, и перекрытие реки, когда могучие МАЗы, дрожа от напряжения, «выстреливали» в воду многотонные глыбы, и первое «ура» строителей, когда взбалмошную Карздарью заключили в бетонное ложе водовода...

И вот стройка вступила в предпусковую стадию. Все, что я видел сейчас, было подчинено жестко налаженному графику. Конвейер строительных работ действовал с четкостью отрегулированного механизма. Каждый знал свое дело и обязанности, каждый на своем месте. Самосвалы сгружали бетон у подножия плотины, здесь его заливали в бадьи, а легкие стрелы кранов доставляли их к пакетам вибраторов, которые уплотняли жидкую смесь. В тело плотины уже уложено более трех четвертей бетонных смесей, и фронт работ нарастает с каждым днем.

Николай Пантелеевич велел выдать мне телогрейку, резиновые сапоги, и мы спустились в подземную галерею — потерну, которая проходила под нижним бьефам. Нас окружила прохладная сумеречная мгла. Неожиданно исчез, отлетел в сторону грохот моторов — вокруг стояла гулкая неправдоподобная тишина. И только удары секунд на моих часах да еле слышные толчки воды — это Карадарья мчалась над головой — отсчитывали каждый наш шаг по пыльному выщербленному бетону. Через потерну строители когда-то пробурили скважины вокруг ядра плотины, закачав в них цементные растворы — для крепости. Позднее здесь установят приборы, которые будут следить за осадками грунтов, скоростью и мощностью потока, фильтрацией воды.

— По какому принципу строилась плотина? — спросил я у главного диспетчера и... не узнал своего голоса. Он прозвучал как со дна колодца.

— По принципу Святогора-богатыря, — эхом отозвался Журавлев. — Гнется да не ломится!

Он подвел меня к обнажению бетонной стенки, в которой слоями лежали толстые металлические пластины, штыри, арматурная сетка.

— Это подвижные суставы плотины. Особо прочная сталь под гибкой бетонной рубашкой. Гармошка, если хотите. Она будет сгибаться и разгибаться в зависимости от напора воды. Способна выдержать стометровый напор и даже больше.

Мы поднялись на транспортную галерею, и уши заложило ровным басовым гудением, переходящим в рев, — в одной из секций работала передвижная электростанция, . летели языки сварки. Огромный бетоновоз вывалил очередную порцию дымящихся смесей. Я посмотрел наверх: секционная полость напоминала внутренность огромного собора, купол которого завершал манящий пятачок синевы, откуда струился свет. Вдоль ствола секции, оплетенного кабелями, на разной высоте висели в лебедках рабочие-отделочники, убирая все лишнее, — срезали куски арматуры, выравнивали бетонные стенки. Изнутри плотина впечатляла еще сильнее, чем снаружи.

Николай Пантелеевич торопился на планерку и передал меня «из рук в руки» бригадиру монтажников Виктору Суровцеву. «Вечный скиталец по большим стройкам, — представил его диспетчер. — Он вам все расскажет и покажет. С ним не соскучитесь». Виктору нужно было проверить систему подшипников на башенном кране — говорили, что они скрипят и лязгают, как ржавые тормоза, поэтому он принял «эстафетную палочку» без особого энтузиазма. Бригадир придирчиво оглядел мою фигуру, амуницию и вроде остался доволен:

— Высоты не боитесь? Ну тогда по коням. — И мы полезли почти по отвесной металлической лестнице, зигзагами ввинчивающейся в самое небо. Ноги бригадира прытко пересчитывали одну ступеньку за другой, и первое время я не отставал от него, крепко сжимая поручень. Но через сотню шагов почувствовал, что взмок от усилий.

— Ничего, ничего, — подбадривал Суровцев, не оборачиваясь в мою сторону. — Держите голову прямо. Ногу кладите плавно. Вниз смотреть — ни-ни!.. На гребне отдохнем капитально!

Я поднял голову: до гребня — там, где в высоком синем небе нежно кудрявились облака, — было еще порядочно, и я понял, что попался на удочку собственной самонадеянности. С непривычки ноги у меня занемели и подвертывались, тело стонало от напряжения. Стойло обернуться — и со страхом обмирало сердце: гулкое, тающее во мраке дно секционного колодца отзывалось стоустым эхом работающих механизмов. Иногда я оступался со скользких железных ступенек, чертыхался от злости, но продолжал карабкаться наверх, не упуская из виду прыткие ноги Виктора.