Вокруг Света 1978 № 03 (2450) - [21]

А за кулисами, в дальнем углу, над пестрым петухом рыдал пожилой крестьянин.

— Это было его последнее сокровище, — пояснил Фернандо. — Его боец выдержал несколько трудных сражений. Но это был обычный деревенский петух, который не мог по-настоящему конкурировать с породистыми бойцовыми. Чудес на свете не бывает. К тому же настоящие состояния наживают на пентакси не бедняки крестьяне, а бизнесмены, ставящие тысячи на известных им петухов...

Наутро я продолжил свою поездку к Легаспи. Рисовые поля постепенно уступали место плантациям кокосовых пальм или сплошной стене сахарного тростника. Реже виднелись согбенные фигуры тао-крестьян, бредущих за своими буйволами-карабао. Вспомнился вчерашний крестьянин, плакавший в темном углу над мертвым петухом, который напрасно надеялся выбиться из нищеты, играя на петушиных боях. Но разве не с такой же призрачной надеждой приезжают в Манилу тысячи молодых людей, например, из провинций Лагуна и Биколь, по дорогам которых мчится наш автобус?

Работа. Вечная иллюзия, что в столице легко найти работу, удастся «выбиться в люди». В деревне или маленьком городке — большие семьи, крошечные наделы не могут прокормить их. Да и не у каждого есть земля. Особенно мобильны, как теперь модно говорить, выпускники школ, которые не могут найти применения своим знаниям в провинции. К тому же им вдвойне тяжелей оставаться бесправными перед местным помещиком, который фактически сохраняет почти ту же полноту власти, что и десятки лет назад. Вот и едет молодежь в столицу пополнять когорты безработных. В значительной степени именно из-за этого число жителей Манилы удвоилось менее чем за полтора десятка лет, и теперь ее население превышает четыре миллиона человек.

Почему-то распространено мнение, что город легко прокормит всех, кто только пожелает. И этому способствует такая национальная черта филиппинца, как стремление скрыть трудности и похвастаться процветанием, какового нет на самом деле. У одного моего знакомого при доме жил слуга Ано. Это было бессловесное существо, которому не везло с детства. Еще ребенком он тяжело заболел, и его родители, бедные крестьяне, переименовали его из Хуана в Ано (по-тагальски это слово означает «нечто»), чтобы обмануть болезнь. Болезнь действительно отступила, а новое имя осталось на всю жизнь. Позднее, когда Ано стал юношей, помещик продал ему карабао за триста песо. Но поскольку у бедняги не было за душой ни сентаво, помещик обязал его работать слугой в своем сдаваемом в аренду городском доме. За пятнадцать лет Ано практически отработал, по крайней мере, сотню раз по триста песо, но продолжает считать себя зависимым от помещика. Конечно же, он не сколотил состояния, ибо получал жалкие гроши. Правда, ежегодно ему дают две недели отпуска, чтобы съездить в деревню. И нужно видеть, в какого франта превращается Ано, отправляясь к родным, которым обязательно везет подарки. В далекой деревне он слывет ловкачом, хорошо устроившимся в городе. Неудивительно, что вся деревенская молодежь жаждет податься в столицу, чтобы преуспеть там и со временем пустить пыль в глаза деревенским родственникам.

...Автобус остановился у небольшого ресторанчика. Обед! Тот не настоящий филиппинец, кто не соблюдает свято обеденного времени с полудня до часу дня. На Филиппинах в это время пустеют улицы и дороги, но зато рестораны, кафе и закусочные полны.

Рис, жареная или вяленая рыба, не считая зелени, — вот и все меню для большинства филиппинцев. Но зато суп на столе должен быть обязательно. Часто просто овощной, с местными приправами, придающими ему кисловатый вкус. Кстати, суп филиппинцы едят не только днем, но и вечером, за ужином, который зачастую по количеству блюд превышает обед. На второе те из пассажиров, кто располагал средствами, заказали «адобо». Это блюдо приготовляется из свинины или курятины, иногда из того и другого вместе. Но основной составной частью адобо, отличающей его от других блюд, является чесночный соус. Чеснок, несмотря на обилие его на островах, стоит отнюдь не дешево, а за последние годы цена на него подскочила втрое. Совсем недавно о процветании какой-нибудь семьи на Филиппинах судили по тому, сколько чеснока она закупает для кухни.

Кстати, пассажиры рейсового автобуса не постятся и в остальное время. Еще при посадке в Маниле многие запасались провизией с лотков уличных разносчиков. Запасы эти пополнялись чуть ли не у каждого перекрестка, где крики разносчиков «Балут, балут!» органически вплетаются в рев машин. Балут на Филиппинах означает приготовленное особым образом утиное яйцо. Способ приготовления в секрете не держится, но и не афишируется, чтобы не отбивать аппетита у непосвященных. Свежие утиные яйца помещают в инкубатор и выдерживают там от двенадцати до шестнадцати дней. Когда зародыш достаточно разовьется, яйцо пекут и получают тот самый балут, который филиппинцы считают исключительно питательным и полезным при любых обстоятельствах.

Что касается меня, то мне трудно судить о питательности этого прославленного продукта. Конечно, я отведал это небольшое яйцо — для «производства» балута используются уточки мелкой породы, — но специфичность вкуса печеного яйца и мяса заставила меня прервать дегустацию. Мои же попутчики поглощали балут в течение всей поездки, как семечки.