Вокруг Света 1978 № 01 (2448) - [23]

Одним словом, очень хорошо оправдался намеченный маршрут. На коллегии сегодня говорили, что английские ученые о нашем походе высказались приблизительно так: «Они правильно определили суть своей задачи. Важно было выбрать маршрут и обосновать его».

В основном обстановка на подступах к тяжелым льдам была известна, правда, под действием меняющихся ветров она менялась. Об этом нам сообщала главным образом вертолетная разведка — вертолетов на борту атомохода было два. На них летали гидрологи Лосев и Дорофеев, они и указывали наиболее благоприятный путь на частных курсах ледокола. Главное же обеспечение: ледовое, синоптическое — сюда входили и данные ледовой разведки — приходило на борт атомохода из управления гидрометслужбы на Диксоне. А мы эту информацию обрабатывали и докладывали руководству рейса. Перспективную, прогностическую информацию о среднемноголетних данных на том или ином участке давал капитану я утром и вечером в рабочем порядке.

Чем ближе мы подходили к Северному полюсу, тем более увеличивалось сплочение льда. Оно достигало 9—10 баллов, а это значит: почти вся поверхность океана была скована льдами; льды представляли собой огромные поля, и эти поля дрейфовали вместе, встречаясь, сталкиваясь, разрушаясь... Они находились в вечном движении.

Помню, атомоход подходил к многолетним тяжелым льдам, капитан Юрий Сергеевич Кучиев пригласил нас, гидрологов, к себе. Мы имели с ним долгую беседу. Его интересовало, что за поля ожидают нас впереди, как будет дальше? Кучиев знал, что я накануне рейса, весной, летал над полюсом и на подступах к нему, садился на льды, и потому он подробно расспрашивал меня о характере их, возможных неожиданностях. Потом, как выяснилось, Юрий Сергеевич остался доволен и моим сообщением, и ледоколом, который хорошо преодолевал ледовые барьеры. И позже капитан снова и снова спрашивал: «Дальше хуже не будет?» По данным ледовой разведки и по многолетним моим наблюдениям, не должно было быть такой тяжелой ледовой обстановки, которую атомоход не осилил бы. Наши расчеты оказались верными, и до полюса мы шли почти не останавливаясь.

«Арктика» преодолевала льды толщиной более четырех метров, если это был небольшой участок, а в целом она легко проходила через двух-трехметровые льды...

— Ледокол поднимался на льды и своей тяжестью разрушал их?

— Нет. Шел как нож в масле.

Обычно во время нашего утреннего и вечернего доклада о данных ледовой и синоптической обстановки на мостике присутствовал руководитель рейса, министр морского флота Тимофей Борисович Гуженко. Тимофей Борисович все время нам внушал, что самое главное в нашей работе — это искать в будущей трассе экономический эффект, что дело наше государственное и подходить надо к этому рейсу не только с позиции престижа, но и выбора, освоения экономичной для народного хозяйства магистрали.

— Илья Павлович, но ведь, кроме вашей группы — научно-оперативной, — на борту атомохода работали и другие группы Института Арктики и Антарктики?

— Да. Еще одна группа следила за ледопроходимостью. Это была одна из главных групп, которая работала на будущее, с тем чтобы на основе этого рейса и тех, что были раньше, выработать рекомендации для плавания через высокие широты.

— Когда вы говорите «раньше», какие плавания имеете в виду?

— Три высадки надводными кораблями экспедиций СП-10, СП-18, СП-22 и одно высокоширотное плавание 1971 года, когда два ледокола — «Ленин» и «Владивосток» прошли из Мурманска в Певек, с запада на восток, вокруг мыса Желания.

Сейчас уже накоплен определенный материал, на основе которого пока можно высказать только соображения о высокоширотном варианте. Повторяю, пока только соображения. Правда, за последние годы навигация на основной трассе Северного морского пути удлинилась, и намного. Например, на отдельных участках мы плаваем, занимаемся проводкой транспортных судов на Дудинку до января месяца, а на иных отрезках Арктики начинаем навигацию уже в феврале, в марте, когда забрасываем грузы на Ямал.

— Илья Павлович, вы, наверное, знаете, что еще перед войной был случай, когда ледовые разведчики полярной авиации Иван Черевичный и Валентин Аккуратов предложили судам, застрявшим у Карских ворот, идти на север, вдоль западных берегов Новой Земли, до 77-й широты и, обогнув мыс Желания, пересечь Карское море в юго-восточном направлении...

— Конечно, для тех лет подобные проходы были не только смелыми, но и отчаянными. Вокруг мыса Желания в иные годы ледовая перемычка действительно разрушается, и открытая вода пересекает все Карское море в юго-восточном направлении. И на моей памяти, в 50-х годах, бывало, наши моряки ходили этим путем. Но для того чтобы можно было пользоваться северной трассой стабильно, надеяться на нее, например, в случае, если южная магистраль закрыта льдами, надо еще изучать и изучать этот высокоширотный вариант, и назвать его действующим в ближайшее время, я думаю, мы не сможем, он по-прежнему будет экспериментальным. Это мое личное мнение. Но для приближения этой цели надо осваивать Арктику в работе, во время проводок караванов, и вносить коррективы.