Вокруг Света 1976 № 09 (2432) - [10]

А ведь пресную воду, как я уже говорил, почти везде может дать сама пустыня. И не обязательно для этого нужны опреснительные установки. Есть другой способ. Вернемся к «ходячим представлениям». Всем известно, что пустыня — это сплошная сушь, а вот тундра — это уж, конечно, сплошные болота и озера. Так?

— Факт, который трудно оспорить.

— Верно. Только не мешает уточнить, что местами в азиатской тундре выпадает в год примерно столько же осадков, сколько их получают некоторые наши безусловно пустынные районы. Вы скажете, вероятно, что такое сопоставление бесполезно, поскольку нельзя сравнивать испарение в пустыне и в тундре, а в нем-то как раз все и дело. Однако тот факт, что наши пустыни не так уж бедны осадками, как кажется, имеет значение. Пастухи-туркмены это давно учли.

— Каким образом?

— Среди песков то там, то здесь встречаются глиняные площадки — такыры. Во время дождей на них скапливается дождевая вода. В пустыне тогда возникают целые озера пресной воды; которые, увы, очень быстро испаряются. Но если в самом глубоком месте нашего «глиняного блюдца» вырыть котлован, который прорежет слой глины (он обычно невелик: один-два метра толщиной), то вода стечет в него и уйдет в песок. А под песком обычно залегают соленые грунтовые воды. Пресная вода легче соленой, и она будет плавать на поверхности соленых грунтовых вод. Если теперь вокруг котлована вырыть колодцы, то в них будет пресная вода. Конечно, постепенно она станет смешиваться с соленой, но для овец она будет пригодна в течение всех жарких месяцев. А таким способом можно накапливать воду не только на месяцы, но и на годы.

Ученые Института пустынь усовершенствовали древний народный способ собирания и сохранения атмосферной влаги. Несложные подсчеты показывают: в обычный по количеству осадков год пустыни Средней Азии и Южного Казахстана получают больше пресной воды, чем несут четыре таких реки, как Амударья! Тут есть немалый резерв.

— А нельзя ли обводнить всю пустыню и превратить ее в сплошной цветущий сад?

— Теоретически, конечно, можно, но нужно ли? Давайте разберемся. Орошаемых земель на земном шаре всего 13 процентов от общей площади пахотных земель, но они дают почти столько же сельскохозяйственной продукции, сколько и вся остальная пашня.

Это и не удивительно. На поливных землях, например, в Туркменистане можно снимать по два и даже по три урожая в год. Вот почему в планах десятой пятилетки такое внимание уделяется орошению южных земель, в том числе и орошению пустынных территорий. Но орошаемое земледелие ограничено количеством воды. Сейчас из пригодных для него 28 миллионов гектаров в Средней Азии и Казахстане орошается 6,6 миллиона. Это стало возможным после строительства таких больших каналов, как Каракумский, Аму-Бухарский, Каршинский и других, после коренной реконструкции всей ирригационной сети.

Теперь в пустыне можно увидеть даже речные суда. Ведь самый большой в нашей стране канал — Каракумский несет втрое больше воды, чем такая река, как Мургаб! Там на обычных песках пустыни, орошенных методом дождевания, заложен опытный участок Института пустынь. На нем удается выращивать рекордные урожаи. Здесь сплошной стеной стоит сорго, достигая высоты до 5 метров.

Как видите, превратить пустыню в цветущий сад можно, была бы только вода. А где взять столько воды, чтобы напоить всю пустыню?

Всерьез обсуждаются проекты поворота сибирских рек в Среднюю Азию. Но подсчеты показывают, что сельскохозяйственная продукция, выращенная на землях, которые будут орошены водой сибирских рек, вряд ли сможет окупить стоимость этих грандиозных работ.

Атмосферные течения проносят над просторами Средней Азии за год около 1700 кубических километров воды. Это более чем в десять раз превышает сток всех рек этого района. Если удалось хотя бы часть этой влаги заставить проливаться дождями в горных районах, там, где лежат истоки среднеазиатских рек, то проблема обводнения пустынь Средней Азии была бы решена раз и навсегда.

В принципе такой проект в век НТР не представляется фантастическим. Тем более реален проект частичного растопления крупнейших горных ледников, что могло бы резко увеличить сток среднеазиатских рек.

Но если осуществить эти проекты, то не возникнут ли новые, еще большие пустыни в новых местах? Это отнюдь не исключено!

Как видите, вопрос стоит так: нужно ли, целесообразно ли превращать всю пустыню в сплошной цветущий сад?

Скажу больше. По-видимому, не только в близком, но и в весьма отдаленном будущем не менее 80 процентов площади среднеазиатских пустынь, вероятнее все-то, и останутся таковыми. Ведь пустыня будет нужна человеку именно как пустыня!

— Как это понимать?

— Не исключено, что не в столь уж далеком будущем среднеазиатские пустыни станут «энергетическим сердцем страны». Ведь если даже небольшую их часть покрыть современными, не очень еще совершенными солнечными батареями, то по всем расчетам можно будет получить такое количество электроэнергии, которое окажется достаточным для удовлетворения всех теперешних потребностей человечества. И это будет «чистый», не загрязняющий способ ее получения. Пока он экономически невыгоден и сложен, но в дальнейшем... Впрочем, ваш журнал писал об этом, не хочу повторять вашу публикацию. Скажу одно: пустыня будет нужна человеку и в своем первобытном виде. Более того, уже встала задача сохранения ее ландшафтов. Пустыню надо беречь!