Вокруг Света 1975 № 10 (2421) - [38]

Богомолы нападают на все насекомое поголовье без различия видов и размеров — начиная от мухи и кончая бабочкой. Охота выглядит своеобразно. Богомолы застывают в абсолютной неподвижности и часами ждут подходящего случая. Их практически не видно в зелени листвы. Лишь крохотная головка слегка поворачивается из стороны в сторону. Жертва замечает ее, когда ретироваться уже поздно.

Разновидности богомолов в жарких странах далеко заходят в искусстве камуфляжа и мимикрии. Там существуют «богомолы-листья», у которых рисунок на спине действительно напоминает листья; есть «богомолы-цветы», разрисованные причудливыми лепестками. Такими их создает природа. Самые опасные — это «чертовы цветки» (идолум диаболикум), богомолы из Мозамбика. Даже самый искушенный глаз не в силах отличить их от зеленой, чуть мохнатой веточки. Внезапно на этой «веточке» появляется треугольная голова и взирает круглыми, совершенно бездушными глазами... Да, в такие моменты невольно радуешься, что ты не кузнечик. Представьте, что вы вдруг видите такое, и оно хватает вас своими острыми клещами... Бр-р-р...

Вот, ни о чем не подозревая, муха села отдохнуть на листик. Тотчас длинная членистая «рука» хватает ее и зажимает между бедром и голенью. Вторая лапа приходит на подмогу и завершает дело.

Однако может статься, что попался крепкий орешек — например, саранча ростом с агрессора. Тут богомол применяет иную тактику, которую можно назвать «психическим воздействием». Начинается смена поз. Богомол вздымается и опускается, издавая при этом пыхтенье, от которого начинают трястись поджилки. Потом богомол раскидывает крестом свои похищающие лапы и застывает так, сверля жертву безжалостным взором. Не зная, что подумать, саранча замирает на месте, хотя при ее-то мускулистых ляжках ничего не стоит одним прыжком отскочить в сторону — и привет! Но нет! Она не в силах стряхнуть с себя оцепенение. Когда передние лапы страшного комедианта смыкаются на шее жертвы, никакого сопротивления не следует. Вот что буквально значит «взяли голыми руками». Теперь челюсти богомола принимаются за дело, и хитиновый панцирь, подкрылки, лапки — все исчезает в пасти. Не останется даже усиков, чтобы родственники-саранчуки смогли оплакать жертву разбоя...

Тем не менее, как ни странно это покажется, у богомола есть сердце. И очень даже большое. Оно занимает почти целиком всю его длинную переднегрудь. Правда, там еще остается место для весьма значительных слюнных желез. И брюшко тоже набито слюнными железами. Согласитесь, при таком аппетите слюны требуется много. Кроме того, у нашего героя есть еще и зоб и желудок, так что ему приходится довольствоваться довольно коротким кишечным трактом. Но он возмещает этот пробел набором из восьми слепых кишок — немало для одной букашки.

Помимо сердца, наш герой обзавелся солидными нервами — этим, видимо, и объясняется его всегдашнее спокойствие. Мозг же имеет солидное подкрепление в виде нервных узлов-ганглий, рассыпанных по всему организму: над пищеводом и под ним, в переднегруди и в брюшке. Следует признать, что богомол умеет с толком распоряжаться отведенным ему внутрижизненным пространством.

У каждого нервного узла есть четко определенные функции, но при надобности они могут работать и не по «специальности». Скажем, ганглии, расположенные под пищеводом, заведуют механизмом действия ротовой полости; однако благодаря им богомол, лишенный в ходе эксперимента мозга, сохраняет замечательные способности. Безмозглое насекомое ходит, причем даже больше обычного, и реагирует на все раздражители. Если в лабораторном азарте зайти еще дальше и удалить голову, остальные ганглии дружно подключаются к делу: наш герой продолжает жить так, как если бы голова по-прежнему красовалась у него на шее! Самка даже откладывает яйца и вообще прожила бы достаточный срок, но невозможность потреблять пищу (в том числе и столь ценимого ею возлюбленного) обрекает ее на голодную смерть.

Есть, правда, обстоятельства, когда ганглии играют с богомолом дурную шутку. Именно на нервные узлы рассчитано действие острого жала перепончатокрылого хирурга-сфекса, который расправляется с самыми крупными насекомыми, парализуя< их нервные центры. Сфекс превосходно осведомлен по части анатомического устройства богомолов. При встрече с ними разговор короткий: из брюшка сфекса появляется стилет и точно вонзается в нервный узел богомола. Тот застывает. И все.

Что ж, в определенном смысле это возмездие за те бесчинства, которые творит богомол в царстве насекомых. Надо уметь терпеть последствия своих поступков, не правда ли?

Однако, какой бы коварной ни была мадам богомол по отношению к главе семьи, мать она заботливая. В последних числах золотого сентября она начинает кладку яиц. Слишком краткий жизненный срок не позволяет ей увидеть плоды своей каннибальской любви. Родившаяся сама сиротой, она и потомства своего не увидит: оно явится на свет лишь следующей весной. Стараясь уберечь чад собственного производства от зимних холодов, мать собирает их в оригинальной конструкции капсуле-термоизоляторе, так называемой «оотеке» (коконе). Это подобие мешка, образованного клейким веществом, твердеющим на воздухе. Величиной с финик (четыре сантиметра в длину, два в ширину), беловатого оттенка, кокон явно превосходит размерами брюшко самки.