Вокруг Света 1975 № 08 (2419) - [4]

И тут встал вопрос: а что делать дальше? Цитрусовые — это не еловый лес, сами по себе они расти не будут. Без постоянного ухода молодые побеги погибнут под натиском сорняков. Да тут еще, как назло, на остров обрушился печально знаменитый циклон «Флора», опустошивший молодые плантации. Так как же быть? Поселять комсомольцев-добровольцев на Пиносе навечно? Или организовать какое-то массовое крестьянское переселение?

Решение оказалось до удивительности простым: заботу о грейпфрутах, мандаринах и апельсинах поручили детям. В зоне цитрусовых решено было создать сеть школ-интернатов, воспитанники которых должны были учиться и работать на плантациях. Именно в это время и родилась эта чисто кубинская форма обучения, выразившаяся несколько длинной и необычной формулой: «базовая школа второй ступени в поле». Или, если короче, хотя и не совсем точно: «сельская средняя школа-интернат».

Сейчас они строятся по всей стране, но колыбелью этих «секундариас», их «испытательным полигоном» стал Пинос. Они радуют глаз уже издали, когда вы едете все по тому же шоссе Нуэва-Херона — «Колони». Через каждые два-три километра — щит с названием очередной «секундарии» и расстоянием до нее: «Школа имени Коперника», «Школа героического Вьетнама», «Школа Тупак-Амару»... Они все совершенно одинаковы — построены по типовому проекту, в каждой обучается ровно пятьсот детей. Какую же из них посетить? Ответ на этот вопрос приходит на восемнадцатом километре от Нуэва-Хероны, где высится щит: «Школа имени Владимира Комарова».

Директор Луис Флейтес не удивлен и не застигнут врасплох визитом советского журналиста. Лежащая в его кабинете толстенная книга отзывов свидетельствует о том, что к гостям в этой школе давно привыкли. Это не первая «секундария», которую я вижу, и вновь не могу не восхититься простой, ясной логикой, которой руководствовался автор проекта.

Все здесь действительно удивительно логично. Первый корпус — учебный. За ним — невысокая столовая. Далее — общежитие ребят, за ним — корпус девочек. Все сделано, конечно, с учетом климата: помещения проветриваются словно сами собой, на окнах жалюзи спасают от палящего солнца. Вокруг школьного блока цветы, а весь ансамбль зданий окружен разбегающимися к горизонту плантациями лимонов и грейпфрутов. В такой небольшой стране, как Куба, идея привлечь учащихся старших классов к постоянному и активному труду просто не могла не возникнуть после того, как было принято решение обеспечить школами всех детей страны. Работая на плантациях, ученики не только получают трудовые навыки, но и в какой-то степени компенсируют весьма солидные затраты государства на свое обучение. Кроме того, они высвобождают рабочие руки крестьян, становящиеся на Кубе все более дефицитными.

— Сейчас у нас уже функционируют тринадцать «секундариас», — рассказывает сопровождающий нас первый секретарь партийного комитета Пиноса товарищ Линсе, бывший летчик революционных вооруженных сил. — Через несколько лет их число увеличится до 80, а количество учащихся возрастет с нынешних шести с половиной по сорока тысяч. Больше, чем все нынешнее население Пиноса. Вот тогда-то остров наш окончательно станет именоваться «Островом молодости», как его назвал Фидель.

Серый сибоней и беззащитные лангусты

Грохотом отбойных молотков, густым облаком серой пыли встречает посетителя мраморный карьер у подножия невысоких гор Сьерра-де-Касас близ Нуэва-Хероны. Здесь добывается «грис сибоней» — серый камень, который, по мнению специалистов, не уступает знаменитому каррарскому мрамору из Италии. Разработки ведутся уже много десятилетий, однако запасы мрамора так велики, что кажутся практически нетронутыми. Начальник карьера Роберто Лопес де ла Пас рассказывает, что серый сибоней отличается от остальных сортов кубинского мрамора своим блеском и полным отсутствием железа, благодаря чему он очень хорошо переносит высокую влажность: на облицовочных плитах сибонея никогда не появляются ржавые пятна.

Добыча мрамора, объясняет Роберто, возросла после революции в восемь раз. Раньше его извлекали из недр горы самым примитивным способом: вгоняли громадными кувалдами стальные клинья и откалывали небольшие глыбы. Труд мраморщиков Пиноса мало чем отличался тогда от каторжной работы рабов, воздвигавших египетские пирамиды. В последние годы здесь начали применять итальянский способ резки: мрамор рассекается длинной стальной нитью — ее диаметр около пяти миллиметров, приводящейся в движение электромоторами. Точнее говоря, мрамор режет не сама нить, а кварцевый песок, который все время подсыпают в место распила. Чтобы избежать перегрева, нить смачивают водой.

Плита средних размеров «отпиливается» от скалы за месяц-полтора беспрерывной работы. Затем делают горизонтальный надрез и окончательно отделяют глыбу. После этого пневматические молотки расчленяют ее на блоки, которые перевозят в распиловочную мастерскую, находящуюся в нескольких сотнях метров от карьера. Там каждый блок распиливается уже на плиты. Они шлифуются и полируются. Такую плиту впоследствии вы можете увидеть на фасаде какого-нибудь здания в Гаване или Матансасе, на кухне нового дома, в городском парке, в плавательном бассейне. А самым известным сооружением, изготовленным из серого сибонея, является памятник Хосе Марти на площади Революции в Гаване.