Вокруг Света 1975 № 06 (2417) - [47]

Якутия велика и в прошлом была настолько малолюдна, что вряд ли можно ручаться за полную ее освоенность людьми так, чтобы совсем не оставалось места другим высокоорганизованным существам. К тому же сами охотники никогда не относили чучунаа ни к зверям, ни к духам. О них всегда принято говорить как о людях странных и чудаковатых. С ними, кажется, даже велись бои. И из рассказов видно, как их беспощадно истребляли. Может быть, поэтому рассказчики иногда ведут себя довольно странно: они как будто опасаются криминала. Как знать, не уничтожен ли в лице чучунаа самый примитивный палеоазиат Сибири, веками уходивший от наседавшей с юга цивилизации в необжитые части Севера? Ведь так поступали и индейцы Амазонии, и «дикари» филиппинских джунглей, и последние остатки австралийцев, отступившие в совершенно безводную глубь пустынь. С этой версией хорошо согласуются некоторые этнографические сведения о самых труднодоступных участках Севера. Например, не всем, вероятно, известно, что у некоторых старух, живущих в Верхоянских горах и на хребте Черского, и сегодня можно увидеть каменные скребки. Причем они убежденно говорят о преимуществах их перед железными. Старые охотники-оймяконцы и ныне не расстаются с методами добывания огня путем трения. Правда, они их чуть модернизировали: трут заменили ватой из телогрейки, а серу — порохом или порошком марганцовки.

Говоря о необходимости более внимательного отношения к рассказам о чучунаа, надо заранее оговориться о формах разумной организации поисков. Самодеятельные экспедиции из кого попало и беспорядочный «туризм» в данном деле не окажут никакой помощи по той причине, что самого чучунаа ныне давно уже нет в живых. Ибо иначе мы, местные этнографы, давно бы получили весточку от широкой сети своих информаторов.

С. Николаев, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института языка, литературы и истории Якутского филиала СО АН СССР

Человек вступает в брак

Мы намеренно выбрали для нашего рассказа несколько официально звучащее название. Ведь если бы мы сказали «человек женится», это имело бы отношение лишь к одной части рода людского, а «человек выходит замуж» — к другой. Так что лучше уж остановимся на солидном, строгом заглавии, тем более что и само вступление в брак — вещь весьма и весьма серьезная.

Несколько лет назад пара французских этнографов — муж и жена — Теодор и Брижит Картье решили изучить брачные обычаи разных народов нашей планеты «опытным путем». Супруги Картье объездили множество стран и во многих из них сочетались законным браком согласно местным обычаям, самым, понятно, древним, сложным и т. д., — иначе что это были бы за этнографы! (Свадьбы же в тех районах, где не побывали пытливые супруги Картье, мы описали по другим источникам.)

Самая простая из их свадеб сыграна была на острове Калимантан в племени пунанов, охотников и собирателей. После того как супруги-этнографы долго объясняли, что они собираются делать и зачем, старый пунан, самый уважаемый в роду, спросил:

— Ты хочешь взять эту женщину в жены?

— Да, — ответил Теодор.

— И она согласна? — осведомился уважаемый пунан.

— Согласна.

— Ну и живите вместе! — отвечал уважаемый пунан, и на том церемония окончилась.

Однако в других местах земного шара свадьбы были куда как пышнее.

Индия. Перстень под водой

Этнографам повезло: над их свадьбой взял патронат махараджа Джайпура (махараджа, конечно, бывший, но и по сию пору обладающий немалым богатством).

Прежде всего надо были — без этого не обойдется ни одна индуистская свадьба — умилостивить бога Ганешу, покровителя добрых начинаний. Ганеша «присутствует» везде, где должно быть (современным языком говоря) паблисити. Молодые преподнесли богу рис, сахар, кокосовые орехи и полили его статую водой. После этого их развели по разным помещениям, чтобы они отдохнули и морально подготовились к предстоящему важному жизненному шагу. На следующий день невеста примеряла свадебные платья. Брижит получила их «напрокат» от сестры махараджи. Праздничный костюм весил 15 килограммов (так что отдых перед примеркой был отнюдь не лишним). Вечером последнего перед свадьбой дня невеста принимает участие в обряде «мехнди»: на ее руках и на ногах рисуют сложный орнамент.

А сразу после «мехнди» пришла очередь следующего обряда — может быть, самого древнего из всех: окраски ладоней. Ладони Брижит натерли ярко-желтым порошком, а потом плотно прижали к свадебной фате. Остались два ярко-желтых следа — две растопыренные пятерни. Жених сравнит эти оттиски с руками невесты, чтобы удостовериться в том, что ему не подсунули в последний момент другую девушку. (Обряд появился за несколько тысяч лет до того, как в первом полицейском участке сняли первые оттиски пальцев! Нет, действительно, все гениальные изобретения придуманы были не один раз!)

Жених (мсье Теодор Картье, доктор антропологии) приехал к своей избраннице на слоне, окруженный пышной свитой. Избранница (магистр Брижит Картье) ожидала его на самом верхнем балконе дворца. Ее окружали девушки, которые пели грустные песни, шептали ей слова ободрения, целовали, натирали руки и шею духами и благовонными маслами.