Вокруг Света 1974 № 10 (2409) - [6]

Когда к 20-летию республики заборы сняли, глазам восхищенных берлинцев предстала огромная площадь: раза в четыре больше прежней и во много раз красивее.

Вторым юбилейным подарком стала телевизионная башня. Она поднялась в самом центре столицы, как серебряная булава с круглой граненой головой.

Давно уже реставрирован и частично отстроен заново знаменитый «Проспект под липами» — Унтер-ден-Линден. Он стал краше прежнего: на Бранденбургских воротах рядом с восстановленной квадригой — четверкой лошадей, запряженных в колесницу, — гордо затрепетал флаг ГДР: трехцветный, с молотком и циркулем, обрамленными золотыми колосьями.

Л. Леонидов

Извлечение корня

Мы хотим познакомить читателя с автором репортажа «Извлечение корня» — журналистом из ГДР Гансом фон Эттингеном. В 1944 году его, офицера вермахта, по обвинению в «вооруженном сопротивлении власти фюрера» приговаривают к шести годам каторжных работ. После дерзкого побега из заключения Ганса фон Эттингена заочно осуждают на смертную казнь. Пройдя американский плен, Ганс фон Эттинген в 1946 году оказывается во Франкфурте-на-Майне, начинает заниматься журналистской и издательской деятельностью. В 1957 году Ганс фон Эттинген переходит в ГДР, где становится журналистом и общественным деятелем. Вот что говорит о себе сам Ганс фон Эттинген: «...Я долго искал себя. Однажды — это случилось в первое мое посещение ГДР — я проехал под аркой Бранденбургских ворот, посмотрел вокруг себя и — остался. Вы спросите: почему? ...Я увидел, как великая идея в сопряжении с необычайным трудовым подъемом граждан порождает к жизни государство, которое сегодня является одним из самых индустриальных в мире... Я был восхищен и включился в строительство этой новой для меня жизни...» Последние годы Ганс фон Эттинген прикопан к больничной койке. Но журналист по-прежнему в строю.

Холод схватил землю. Лед на реке прибавлял в толщине, забирая в себя воду, которая и без того медленно и маломощно двигалась навстречу ожидавшим ее турбинам...

Лопасти турбин на электростанции «Эльба-1» вращались с большой недогрузкой, чуть ли не задыхаясь от нехватки воды.

Начальник станции Бергман и главный инженер Альбрехт уже несколько часов не отходили от пульта управления, неотрывно следя за показаниями приборов. Они хорошо отдавали себе отчет в том, какая серьезная опасность надвигается на один из районов республики — тот, что снабжает током электростанция «Эльба-1».

Усталыми глазами следили они за показаниями приборов. Свет ламп и панелей час от часу становился все более тусклым. Напряжение падало. Томительную тишину вспорол звук зуммера. Альбрехт мгновенно подключился на прием.

— Говорит Главное управление. Срочно сообщите, можете ли вы обеспечить хотя бы минимальную мощность при таком низком уровне воды?

Бергман бросил взгляд на одну из панелей:

— Сейчас у нас триста восемьдесят четыре мегаватта. Но как долго мы сможем продержаться на этом уровне, сказать не могу.

На том конце провода положили трубку.

Альбрехт загасил — которую за сегодняшнюю ночь? — сигарету и посмотрел на часы. Четверть шестого. В шесть начинается рабочий день на предприятиях, и нагрузка увеличится вдвое.

В углу панели раздался громкий сигнал, и тут же загорелась контрольная лампа. Из громкоговорителя раздался тревожный голос дежурного диспетчера:

— Донесение с пункта забора воды: приток воды катастрофически падает. Водяной столб составляет всего десять метров. Кроме того, кажется, заклинило заборные решетки. Я дал указание срочно установить причину. Как только дело прояснится, тут же доложу.

Бергман и Альбрехт в растерянности посмотрели друг на друга. С уменьшением уровня приходят в движение нижние слои воды. От русла реки к турбинам ответвляется целая сеть каналов, в каждый из которых встроена фильтрующая решетка. Если она засорится, вода не пойдет на лопасти турбины. А турбине нельзя работать вхолостую: может сгореть.

Над электростанцией «Эльба-1» нависла очень серьезная угроза...

В этот же предрассветный час по одной из автострад республики двигалась колонна автомашин. Разрезающий темень ночи яркий свет автомобильных фар выхватывал ледяные наросты и снежные заструги, покрывшие ленту дороги. После трудных ночных учений в казармы возвращалось одно из саперных подразделений Народной Армии.

Сжавшись от пронизывающего холода, унтер-офицер Доннер молча сидел у самой кабины. Он настолько устал, что уже не чувствовал жесткости деревянной скамейки, не ощущал толчков с трудом пробирающегося сквозь зимнюю ночь грузовика.

Доннер думал о том, как нелегко дались ребятам последние часы учений. Темой учения было «Форсирование водной преграды, скованной льдом». Вчера вечером, в двадцать один ноль-ноль, их рота выступила на учения, и вот только сейчас они возвращаются в казарму.

«Семь часов проторчать на льду при двадцатипятиградусном морозе!.. — думал он. — Домой бы сейчас и спать, спать, спать!..»

Мысль о доме взбодрила его: сразу после учений ему предстоял отпуск.

Доннер взглянул на часы. «Скоро шесть. Если без четверти семь будем в части, успею еще на поезд в семь сорок».