Вокруг Света 1974 № 07 (2406) - [17]

О результатах раскопок было доложено командующему. Командующий лично осмотрел находки, приказал оприходовать ордена и медали для вручения солдатам и офицерам, награжденным в боях под Севастополем. Секретная документация была направлена в Москву с донесением о находке.

Всем участникам раскопок командующий объявил благодарность и наградил ценными подарками. В числе награжденных были жители Аджимушкая — Синичкина, Чичиков, Назаренко.

Быть может, история этого, одного из первых походов-поисков в Аджимушкайские каменоломни и послужила основой для дальнейших легенд о «неизвестном», откопавшем «клад».

III. Свет слов

Мы нашли письма недалеко от входа, в боковой «низовке», под слоем каменных опилок-тырсы и пыли. Письма из мая 42-го года. Солдатские треугольнички и такие же, без марок, треугольнички к солдатам, которые не успела отправить полевая почта: фашисты окружали каменоломни. И тогда их решили сжечь вместе с секретной перепиской и штабными документами, которыми мог бы воспользоваться враг. Но в первую очередь, видимо, жгли документы, письма — потом, и они не все или не целиком сгорели.

Потом их старалось «прочитать» время, сквознячки у входов, косые капли дождей, занесенные ветром... Но все-таки некоторые письма сохранились. Другие — собрали по кусочкам и «открыли» для чтения осторожные и терпеливые руки реставраторов Тамары Николаевны Ютановой и Марии Егоровны Никифоровой. Так, от стола реставратора эти письма снова начинали свой путь к тем, кому были написаны.

Неизвестный (пока неизвестный нам) Шота пишет танкисту Васо. Пишет по-грузински, на агрономическом бланке.

«Крепко жму рабочую, честно натруженную руку и желаю, чтобы ты был всегда отважным и непобедимым во всех случаях...

Желаю тебе еще, чтобы вы своей могучей стальной машиной побольше уничтожили ненавистных гитлеровцев, которые повсюду сеют смерть. Теперь, Васо, передавай своим товарищам — боевым друзьям горячий большевистский привет от меня и скажи им: пусть не дрогнет их рука в битве с фашистами. Пусть они будут похожи на свободолюбивых борцов, о которых с такой любовью писал Шота Руставели.

Дорогой Васо!.. Никакие извинения от тебя не нужны, так как ты являешься нашей гордостью... Не беспокойся за Кэто и твоих детей — моих племянников, они все равно, что мои дети. Самый мой первый долг, чтобы твоим детям и твоей жене было хорошо... И когда ты, счастливый, вернешься домой, они тебя встретят в добром здравии.

Васо, на тебя и на Кэто в питомнике выделен лучший участок под кукурузу. Этот участок мы сообща обрабатываем. Когда ты возвратишься домой, то встретит тебя мир, будет у твоей семьи не только кукуруза, но и все. Посадили и фасоль, и тыкву, и дыни, и арбузы — не огород, а рай!

Васо! Прошлая зима была страшно суровой. В некоторых местах померзли апельсины, мандарины. Но мы постараемся быстро восстановить то, что повредили морозы. Будь здоров! Целую! Шота. 29. IV (42 г.)» (Здесь и далее в скобках то, что прочтено или предположительно, или по другим источникам, или по смыслу.).

Другое письмо, напечатанное на машинке.

«1942 г. 22 апреля. Здравствуйте, многоуважаемый муж Федор Денисович! Во-первых, крепко целую, жму руку и передаю чистосердечный привет...

...Мы готовимся к 1 Мая, но, конечно, скучновато без тебя. Володе сшила матроску — белую рубашку и синюю матроску, как у тебя у маленького была, пилотку и трусы черные... сфотографируемся на 1-е Мая...

Ждем твою фотокарточку, а вслед за ней и тебя. Я вижу во сне, что ты никак не идешь домой, где-то ходишь, а домой не приходишь, это должно быть наоборот.

...Очень скучно без тебя! Мне жить неинтересно, жду я с нетерпеньем перемен жизни и счастья, счастлива буду, если вернешься. Жду ответа.

22 апреля 1942 г. Ташкент, Чирчик. М. П. Лахно(ва)... 39...»

Это письмо мы сначала считали обрывками двух писем к одному человеку. Случайная догадка, и руки реставраторов соединили их и «открыли» текст письма.

«8 мая 1942 г. Привет из города К.

Здравствуй, дорогая женушка, Таллочка! Пишу тебе письмо на твое, написанное 12 апреля. Я чувствую себя хорошо и рад, что от тебя получил... Твое... (письмо). Женя тоже читал. Да! Таллчоночек... 12 мая будет 4 месяца, как...

Гнусный людоед Гитлер взял и свалился на нашу голову, нарушил спокойную жизнь миллионам таким, как мы с тобой.

...Таллчоночек, миленький мой, я никогда тебя не забывал (и не забуду), ты и здесь со мной все время и таких глупостей не пиши, как ты пишешь, «а может, совсем забыл».

...Вокруг меня зелень, (бой)цы и друг Женя. Обо всем мы рассказываем друг другу... Скоро, скоро настанет минута, когда мы опять будем вместе, буд(ем) счастливо работать, жить посемейному и люби(ть)... Я, когда пишу... Вижу, как ты бежишь, смеешься, плачешь, дуешься, целуешься и и(деш)ь со мной рядом.

Погода сейчас... тепло. Хожу без шинели, сплю в землянке, свежий полевой (воз)дух. Тебя нет со мной, скучно без тебя, но я очень рад, что ты ни в чем не нуждаешься... Заканчиваю писать... тороплюсь. Передавай привет тете Дуне, Вале. Женя передает им привет. Живи мирно... моя незабудка. Люблю бесконечно...»