Вокруг Света 1974 № 06 (2405) - [37]

Впереди спешивается проводник Ульзиорш. Борис ставит на тормоза машину, а мы тут же кладем под колеса камни — «ГАЗ-66» застыл в позе вздыбленного коня. А Ульзиорш уже машет рукой с вершины горы. И что-то кричит.

...Вся гора и две следующие покрыты рисунками — их тысячи. Мы увидели изображения оленей (а ведь это уже гобийская зона), диких козлов, баранов-архаров, сцены загонной охоты трехтысячелетней давности. Но самой главной темой, лейтмотивом всех рисунков на этих скалах был культ плодородия. Древние художники с удивительным постоянством передавали в рисунках свои мечты о продолжении рода, об увеличении стада. Это была мольба, которую сдержанные и немногословные люди принесли в горное ущелье и поведали ее только скалам.

Пройдет с тех пор не одно столетие, а их потомки еще долго будут приносить к подножию горы свои скромные дары, а затем высекут слова тибетской молитвы: «Благословен ты, сидящий на цветке лотоса». Мимоходом в эти отдаленные места попасть невозможно, и люди приезжали в ущелье специально, из поколения в поколение, так, как ходят верующие в храм.

Здесь можно работать месяцы, и то вряд ли даже поверхностно исследовать это святилище. Но мы вынуждены ехать дальше — наша задача лишь разведка. И снова нас трясет и швыряет, вытряхивает из головы все мысли, кроме одной — только бы выдержала машина. А она тем временем вскарабкалась на очередной хребет, протиснулась меж скальных выходов. Внизу, в долине, течет тонкой струйкой река, вокруг ничего живого. Суровый каменистый пейзаж из оранжевых скал и фиолетово-синего неба. Мы стоим на краю плато, ветер норовит свалить нас вниз и пронизывает холодом. Трудно поверить, что еще недавно мы изнывали от зноя. Спускаемся, с трудом выбирая дорогу, затем, переваливаясь с камня на камень, едем вдоль русла. За поворотом ущелья посреди долины, на возвышении, видим одиноко стоящий высокий камень. Современники скифов в I тысячелетии до нашей эры поставили эту стелу на могиле воина. Выбили на ней пояс с оружием, изобразили ожерелье, большие серьги в ушах и даже косичку на голове (такое вообще мы встретили впервые). Лица нет, его, видимо, не считали деталью существенной. Зато прекрасно выполнены кинжал с навершием в виде головы барса, нож, точило, лук со стрелой, колчан и даже копье с флажком и бунчуком на конце. Такие копья были ранее известны только по петроглифам древнетюркского времени. «Наше» копье-знамя древнее на тысячу лет!

И снова мы едем — без дороги, ориентируясь только по заходящему солнцу. По сути дела, наугад. Бивак разбили на широком высоком плато без каких-либо признаков жизни и растительности. Кругом песок, горы и тяжелые свинцовые тучи над головой. Ночью мы проснулись от ураганного ветра, который рвал брезент, раскачивал машину, сыпал на нее потоки песка. Ураган влетел в оранжевую палатку с изящными занавесочками на окнах, и она лопнула как мыльный пузырь. Казалось, и машина, гремевшая всеми металлическими застежками тента, вот-вот взлетит в воздух. На той пустынной земле под самым небом, безжалостным и гневным, не было никого, кроме нашего крохотного отрядика.

К утру ураган стих так же внезапно, как и начался. И снова дорога, и снова оленные камни, курганы, составление планов могильников, фотографирование и небольшие раскопки, а за перевалом, вдоль ущелья — сплошные наскальные рисунки. От Алтай-сомона открыт новый перевал. Рядом с дорогой в местности Улан-Ирэг стоит тюркская каменная баба. Ее окружает оградка, заполненная жертвенными приношениями: монетами разных времен и народов, тугриками, мунгами, чохами с квадратными отверстиями, бумажными деньгами, свитками с ламаистскими молитвами. На шее статуи повязан выцветший платок.

— А все-таки пробились, — сказал Шинэхуу. — Здесь я родился и вырос и помню, как к этой каменной стеле приходили наши деды с приношениями.

17 лет прошло с тех пор, как молодой уйгур Шинэхуу покинул родные места, уехав учиться в Улан-Батор. А теперь он вернулся на родину известным специалистом — его доклад о вновь найденных древнетюркских памятниках на конгрессе ЮНЕСКО вызвал всеобщий интерес.

Трудно после такой разлуки за одни сутки рассказать о себе и узнать все новости, нелегко оторваться от родного очага. Но мы торопимся, ибо по другую сторону хребта, за многими перевалами, нас все еще ждут, мы надеемся, легендарные рыцари.

В городе Кобдо наш отряд увеличился: директор городского музея Талхажав без раздумий примкнул к нам. Весть о наших поисках распространилась по степи мгновенно. Нас возили от скалы к скале — их было сотни, скал с петроглифами, — показывали пещеры с наскальными изображениями. Но всадников не было нигде.

Однажды, уставшие и угрюмые, мы заночевали в одной летовке. Гостеприимные хозяева быстро приготовили праздничные пельмени — бозы, уставили весь столик в юрте блюдами с вареным мясом и особо приготовленными потрохами. Но помочь в поисках «древнемонгольских рыцарей» не могли.

— Вот найти бы нашего учителя, — сказал кто-то. — Он все знает здесь. Только как найдешь его — время-то неучебное...