Вокруг Света 1972 № 11 (2386) - [2]

...Приглядывается мастер Голуб к грозной, черной туче, мечущей молнии. Совсем уж она рядом. Не успеть Шевченко одному! И хоть сейчас надо бы мастеру от греха подальше обежать самому гору перед взрывом, проверить оцепление — присоединяется он к взрывнику и тоже вяжет узлы. Так бок о бок, кланяясь до земли, они движутся по склону горы Березовой и исчезают в роще. Остается лишь последний грузовик взрывников — кто-то торопливо забрасывает в кузов бумажные мешки с неиспользованным аммонитом. Но вот и он, наконец, медленно ползет вверх по просеке и исчезает за перевалом.

Непривычно тихо и безлюдно становится на горе и в долине речки. Только вдали, на шоссе, видно движение — бегут самосвалы, бензовозы, цистерны с молоком, огромные МАЗы-лесовозы волокут пачки хлыстов. Проносится на запад вездеход изыскателей, и маячит в железном кузове знакомая фигура инженера-геолога Бориса Петровича Кузнецова, сухощавого, обожженного солнцем острослова, балагура и бедового рассказчика, с неизменным беретом, лихо зацепившимся на макушке. Поближе к базе, к селу Серменеву, подтягиваются сейчас изыскатели, съезжаются их машины, груженные рейками, мерными лентами, топорами, теодолитами, молотками, мешками и мешочками с образцами пород. От полузабытых башкирских сел, спрятавшихся в девственных лесах, от речных обнажений, осыпей, карьеров собираются изыскатели к своей походной дощатой кухне, где уже ждет их ужин и неторопливый вечерний разговор, а из-за забора, встав на задние лапы, глядит с умилением и слушает соседский пес, делая вид, что ему тоже кое-что известно о пикетах, мостовых переходах, скважинах и о трассе новой дороги вообще.

...Полным-полнехонек машинами старый тракт. Он карабкается на Березовую, а наверху незаметно и без помех пересекает трассу будущей железнодорожной магистрали. Нет еще пока здесь никакой магистрали, тракт же живет уже века.

Двигались по нему в старину на уральские заводы обозы с солью и хлебом, а встречь ползли телеги с металлическими, каменными и деревянными изделиями искусных мастеров Урала. Долог и труден был путь, но не длинней, чем на барках по петлям реки Белой, вниз, вниз, к великой реке Волге. Горно-лесной район Башкирии, переполненный железными рудами, доломитами, кристаллическими сланцами, огнеупорными глинами, был надежно укрыт, отрезан непроходимыми чащобами. Редкие дороги и тропы пробивались в суровых просторах, через хребты, буреломы и порожистые реки.

Строители железных дорог тоже не решались вторгнуться в этот район. Пути побежали мимо, по краю, выискивая равнины. От Уфы к горе Магнитной дорога пошла по длинной обегающей дуге. И лишь от Магнитогорска к Белорецку, к центру башкирской черной металлургии, была пробита широкая колея. Здесь она обрывалась. Дальше, точно робкий разведчик, шла узкоколейка, по которой неспешно двигались игрушечные составы. Южно-Сибирская магистраль кончалась в Белорецке тупиком, так и не добравшись по прямой до столицы Башкирской автономной республики. Чрезвычайная сложность инженерных решений, которых требовала будущая магистраль, и иные заботы страны до поры отложили воплощение давнего замысла.

Но пора пришла. Башкирская земля покрылась лесом буровых вышек. Развивающейся быстрыми темпами республике нефти и химии срочно требовались новые современные пути сообщения с центром страны и Сибирью. Страна остро нуждалась в башкирской нефти, лесоматериалах. От Белорецка до Чишмы и от Чишмы до Белорецка работали партии изыскателей. Контуры будущей стройки все яснее и яснее просматривались на листах ватмана и кальки...

Пустынны улицы и дома деревушки Нижний Кадыш. Все население переминается за дальней околицей, терпеливо ждет под бдительным наблюдением взрывников из оцепления. Замерли далеко внизу бульдозеры, бетоновозы, автокраны. Молчат буровые станки, не пускают к небу удушливые облака известняковой пыли. Пыль давно осела на окраинные березы, выстлала просеку белым рыхлым покрывалом. Скоро ударит по ней уничтожающий дождь.

Наверное, он уже вовсю шумит над улицами Белорецка и над поселком строителей, полупустым еще в этот рабочий час, где у конторы СМП-552 бродит потерянно, проклиная небесные хляби, в клеенчатой мичманке машинист путеукладчика Владимир Сударкин и говорит разные нехорошие слова, потому что такая погода ему в новинку и непонятна. Он работал на дорогах Кунград—Бейнеу и Володарское — Кокчетав и ничего похожего не видел. Сударкин каждый день караулит у конторы начальника СМП, на что-то надеясь, хоть и знает, что надеяться не на что и начальник подтвердит то, что сказал еще утром и две недели назад: укладывать звенья не будем. Да Сударкин и сам догадывается — куда же здесь класть? Старая укатанная дорога, в сушь твердая как железо, раскисла точно кисель. А полотно, что уже отсыпано мехколонной на первых километрах? Проглотит в миг и шпалы и рельсы! Сударкин месит сапогом грязь и без интереса глядит, как веселая ватага парней в форме студенческих строительных отрядов, в кедах и ботиночках шлепает по площади к конторе. «Самолет, что ли, пришел?» — размышляет Сударкин и завидует студентам: сейчас на машину и в лагерь, и тут же окажутся при деле. Он встречает у конторы не первую группу — из Куйбышева, Москвы, Ленинграда, Киева, из Уфы и Магнитогорска — и знает, что студенческий отряд на Всесоюзной ударной стройке сводный и правильно называется «Союз». В другой раз он бы с удовольствием поболтал со студентами, а сейчас неохота — обивай под дождем пороги! Сударкин, стесняясь деловитых парней, заворачивает за угол и заглядывает в окно штаба комсомольской стройки. Транспаранты на месте: «Наш паровоз, вперед лети!» и еще один какой-то. Все это для торжества, когда ляжет на полотно первое звено, и уложить его должен Сударкин. Эх!