Вокруг Света 1972 № 09 (2384) - [44]

Тем временем общественное движение в пользу освоения Северного морского пути приобрело в России поистине общенациональный размах. Об этом писала пресса, множество людей со всех концов России сообщали Макарову или в редакции газет о своей поддержке. Сибирская экспедиция Степана Осиповича, о которой также много говорилось и писалось, еще раз подтвердила: нельзя медлить с освоением этого богатейшего края. И Макаров победил! Правительство выделило три миллиона рублей.

В ту пору военное судостроение получило в России высокое развитие, наши крейсера и броненосцы были не хуже, а кое в чем и лучше европейских. Гораздо слабее развивалось судостроение гражданское. Вот почему заказ на создание нового мощного ледокола пришлось отдать известной британской судостроительной фирме «Армстронг и Витворт».

В феврале 1899 года Макаров поднял на ледоколе коммерческий флаг.

...В ту зиму лед был необыкновенно тяжелым, толщина его доходила до метра. Утром 1 марта Макаров, стоя на мостике «Ермака», с волнением наблюдал, как приближается кромка сплошного льда. Все тоньше и тоньше делается просвет чистой воды между носом корабля и неподвижным ледяным полем. Сможет ли «Ермак» выполнить свою задачу? Хватит ли сил у машин? Выдержит ли корпус? И вот настал миг первого испытания. Легкий толчок — и могучий корабль плавно продолжал свое движение среди ледяного покрова. Треск и скрежет ломаемых льдин не заглушали горячего «ура!», прогремевшего над «Ермаком». Некоторое время ледокол продвигался очень легко и со сравнительно большой скоростью — 7 узлов (13 километров в час). Но в районе острова Готланд корабль неожиданно остановился: ледяное поле, лежащее перед ним, оказалось слишком тяжелым...

На всех, в том числе и на Макарова, это произвело удручающее впечатление, особенно после первых легких успехов. «Ермак» попятился назад, а затем на большой скорости ударил носом в лед, потом еще и еще раз, но продвижения вперед почти не было. Пришлось обойти это труднопроходимое место. Лишь потом, набравшись опыта, Макаров и экипаж «Ермака»-поняли, что подобный маневр отнюдь не должен быть расценен как неудача, что существуют столь мощные напластования льда, которые не в силах преодолеть никакой ледокол.

2 и 3 марта «Ермак» уверенно и спокойно двигался через замерзший залив к Кронштадту. Ледяная поверхность была отнюдь не пустынна, напротив, множество рыбаков занимались тут своим промыслом. На льду чернели их кибитки, сани, запряженные лошадьми. Увидев такое чудо — пароход, шедший по льду, — рыбаки кидались к «Ермаку» с криками «ура!», иные по нескольку верст бежали за ледоколом, наблюдая, как он работает (Макаров даже опасался, не случилось бы какого несчастья, но все обошлось). Около Толбухина маяка, недалеко от Кронштадта, на корабль прибыл лоцман. «Мне еще первый раз случалось видеть, — заметил Макаров, — что лоцман подъезжает вплоть к борту на лошади».

Все эти дни Кронштадт жил в волнении: сумеет ли «Ермак» пробиться через ледяные поля или нет? И вот пришла весть — приближается! Все население вышло навстречу медленно подходившему ледоколу. Рота Каспийского полка во главе с самим полковником на лыжах первой приблизилась к «Ермаку». Под крики «ура!» и общие восторженные поздравления всю роту взяли на борт корабля.

Макаров собирался сразу же следовать в столицу, но ему срочно пришлось менять планы. Неожиданно поступило тревожное известие: в районе Ревеля одиннадцать пароходов затерты льдами и терпят бедствие. Помощь требовалась немедленно. Снялись с якоря утром 9 марта. «Ермак» вновь пересек замерзший Финский залив, на этот раз в обратном направлении. Мощный ледокол за полчаса освободил корабли из плена и вошел в Ревель, ведя за собою, как на параде, все одиннадцать спасенных пароходов. И вновь толпы восторженных людей, оркестры, депутации...

III

Итак, весной 1899 года Макаров переживал триумф. Однако во всем этом шумном фейерверке слышались явно фальшивые ноты чрезмерно высокого тембра. Восторженные надежды доходили порой просто до абсурда. Например, многие считали, что теперь можно будет плавать из Архангельска во Владивосток через Северный полюс по линии прямой, как железная дорога между Москвой и Петербургом. Некоторые даже советовали отправлять с «Ермаком» письма во Владивосток. Дойдут, мол, быстрее.

Разумеется, Макаров не имел никакого отношения ко всем этим нелепым восторгам. Он счел даже необходимым тогда же гласно охладить эту явно нездоровую горячность. Имея в виду экспедицию Норденшельда, который на небольшом судне прошел вдоль берега Северной Сибири, Макаров указывал, что экспедиция «Ермака» по тому же маршруту будет не легче, а опаснее, ибо его корабль слишком велик для плавания в прибрежных водах, где летом лед гораздо меньше, а напор его слабее, чем в открытом морском пространстве.

Но его трезвому голосу тогда никто не внял. «Скромен наш герой-то», — улыбались одни. «Цену себе набивает, выскочка», — брюзжали иные.

8 мая «Ермак» готовился покинуть Кронштадт. Предстояло первое полярное испытание.

К началу июня без всяких происшествий корабль подошел к району Шпицбергена и взял курс на зону сплошных арктических льдов. Все время велись научные исследования: измерялись глубины, температуры воды и воздуха, толщина и структура в изобилии плавающих здесь льдин.