Вокруг Света 1972 № 09 (2384) - [35]

С этой «великой программой» воспрянувший духом Вальпреда кидается в римский рабочий район Трастевере. Через несколько дней буйной агитации в польз) скорого апокалипсиса и жарких споров с обычно невозмутимыми обитателями района Вальпреду вынуждены спасать полицейские.

Если исходить из психологии Вальпреды, логично предположить, что новое поражение могло подсказать ему и новый выход — акты террора. Взрывы, по его расчетам, могли принести желанное чувство власти, собственной значимости. Но есть в «деле Вальпреды» еще одна сторона: в определенном смысле он был не только идеальным анархистом, но и идеальным... козлом отпущения, фигурой, которой легко приписать преступления на площади Фонтана. О том, что люди, которым это выгодно, действительно существуют, пресса писала со дня взрыва. Посмотрим для начала, выгодно ли это было тем, кто вместе с Вальпредой входил в анархистский кружок «22 марта». Итак, кто они?

18-летний студент политехникума, сын советника кассационного суда; 17-летний лицеист, сын известного музыканта, с недавних пор называющий отца «угнетателем», мать — «темной католичкой», а младшего брата — «продажным социал-демократом»; 24-летний студент архитектурного факультета (отец — инженер, мать — аристократка, дядя — бывший сенатор королевского парламента); 19-летний студент политехникума, сын кассира римского Трудового банка, в подземном переходе которого и был произведен один из взрывов 12 декабря.

Наконец, Марио Мерлино, 25 лет, студент факультета филологии и философии, один из организаторов анархистского кружка «22 марта», друг Вальпреды, а также член... неофашистской организации и ее осведомитель, внедренный в ряды анархистов!

Судя по заявлениям и поведению властей, «дело Вальпреды» было ясным с самого начала. Прошло, однако, 784 дня предварительного заключения, прежде чем начался судебный процесс. Мало того, едва начавшись, он был снова отложен и перенесен в Милан... День открытия суда выглядел так: в весьма тесном зале находилось 400 человек на местах для публики, 200 вскарабкавшихся друг на друга журналистов, 60 карабинеров, 40 адвокатов, 50 членов суда, советников, помощников и, естественно, обвиняемые — Вальпреда и еще

15 человек, каждый в окружении группы карабинеров. Снаружи — батальоны агентов, рассыпавшихся по прилегающим улицам, дворам, кустам. Медленно, со скрипом «ясный» процесс начался...

Пока суд да дело, вернее пока «дело Вальпреды» готовили к суду, произошло еще одно чрезвычайное событие, взволновавшее всю Италию...

Труп был найден в половине четвертого 15 марта 1972 года в пригороде Милана. Случилось это после того, как двое крестьян, привлеченные лаем дворняжки Твист, пересекли широкое поле, отделявшее их дом от опоры № 71 линии электропередачи. Вызванный наряд полиции обнаружил труп, в кармане которого нашли документ на имя Винченцо Маджони; к одному из оснований поры было привязано несколько динамитных шашек, а у края поля, в зарослях, стоял пустой фургон — светло-зеленый «фольксваген», внутри которого были сложены географические карты, взрывчатка, мотки проволоки. На мертвом была куртка и брюки армейского оливкового цвета. В удостоверение личности вложены два негатива с изображением женщины и ребенка.

Вечером в миланском управлении полиции устанавливают, что документ фальшивый. Ночь проходит в догадках и поисках отпечатков пальцев, снятых у погибшего. Но, опережая полицию, уже с утра по городу пополз слух, согласно которому погибший есть не кто иной, как Джанджакомо Фельтринелли. Более того: официальные представители издательской фирмы «Фельтринелли» не только подтверждают этот слух, но и уточняют — Фельтринелли не просто погиб, а убит. Вечером, после опознания трупа близкими, полиция подтверждает личность погибшего.

Штрихи к портрету Джанджакомо Фельтринелли

В отличие от Пьетро Вальпреды Фельтринелли был известен всей Италии. 45-летний миллиардер, наследник одного из богатейших семейств Италии, крупный землевладелец, хозяин одной из крупнейших издательских фирм — уже этих титулов хватило бы для известности. Но, рассуждая о возможных причинах смерти, большинство итальянцев во главу угла ставило не богатство Фельтринелли, а его взгляды, трагичность самой фигуры.

Джанджакомо воспитала мать — женщина властная, со взглядами, идеально подходившими к моноклю, который она носила на прусский манер. Сыну было запрещено общение с миром, обычная школа была отвергнута сразу же, воспитанием занимались строгие наставники на дому.

Он родился в 1926 году, стало быть, в 43-м ему было семнадцать. Против воли матери Джанджакомо вступил добровольцем в итальянский Освободительный корпус, двигавшийся вместе с союзниками на север полуострова. В сорок пятом близкие вспоминают его таким: худой и высокий, физически не сильный, в одно и то же время неуверенный и упрямый, замкнутый и агрессивный; он весьма легко загорался, но увлекался не столько идеями, требующими размышления, сколько лозунгами, требующими моментальных действий.

Он вступает в компартию, но вскоре, столкнувшись с такими партийными требованиями, как дисциплина, единая линия, постоянная кропотливая работа по организации трудящихся масс, Фельтринелли выходит из ее рядов. Начинается его движение на крайне левый фланг: туда, где маячат ультрареволюционные лозунги, миоажи быстрых побед, заговорщицкая деятельность.