Вокруг Света 1972 № 09 (2384) - [14]

Николай Петрович Чикер невидящим взглядом окидывал ворох бумаг. Здесь были десятки самых разнообразных расчетов, которые должны были помочь попавшим в беду подводникам. И в то же время не было и не могло быть главного — с какой силой держит грунт лодку. Это не поддавалось никакому расчету. И, следовательно, ему и Друкеру можно было лишь гадать, с какой силой тянуть ее из ила. И можно ли вообще вырвать ее из грунта?

Чикер на своем веку поднял со дна морей не один десяток затопленных судов и не раз сталкивался на практике с непонятным, хитрым характером присоса металла судов к глинистым и илистым грунтам. И никогда бы не взялся категорически утверждать, как поведет себя эта загадочная сила в каждом конкретном случае. Ему, старому эпроновцу, хорошо запомнилась история с подъемом эсминца «Керчь»...

«Керчь» была затоплена еще в 1918 году. А решили ее поднимать более десяти лет спустя, когда корпус корабля уже крепко был «прихвачен» вязким грунтом. Эсминец остропили понтонами, подъемная сила которых примерно на пятьдесят процентов превышала вес «Керчи». Продули понтоны — «Керчь» на месте. Проверили расчеты еще раз — все верно. Тогда подвели и подали воздух под корпус эсминца, превратив его в своеобразный понтон. А эсминец на дне даже не шелохнется. А ведь к нему уже приложена сила, в два раза превышающая его собственный вес. Пошли обедать. И вдруг на поверхность вылетают большущие пузыри, а за ними... понтоны! Одни понтоны, без «Керчи». Оказалось, корпус не выдержал страшного напряжения и стропы просто разрезали его, как в магазине режут круги сыра, с помощью проволочки...

Но то получилось с кораблем, который нормально лежал на грунте. А тут подлодка ушла в ил более чем на десять метров, и к тому же в грунте были заклинены винт и рули. Так что присос предполагался большой.

Интуиция и опыт подсказывали, что ста тонн, вероятно, будет достаточно, чтобы лодка оторвалась от грунта и всплыла. Но, кроме присоса, в предстоящей буксировке была еще одна загвоздка — какой взять трос? Из-за малой остойчивости подводной лодки тяжелый стальной трос мог ее перевернуть, а это, в свою очередь, означало бы почти верную смерть экипажа. На такой риск даже в нынешних условиях идти было нельзя, пока есть какой-то шанс и время переменить техническое решение.

Посоветовались с Друкером. Выбрали капроновый трос. В воде он ничего не весил и, значит, для лодки не представлял опасности. Правда, его физико-механические свойства были известны недостаточно, да и толщина доставленного троса вызывала опасения. Но другого не было, а медлить было нельзя. За носовой рым подводной лодки закрепили «бублик» — петлю из стального троса, а уж за «бублик» водолазы завели капроновый буксирный трос.

Спуски водолазов шли непрерывно. Декомпрессионные камеры были переполнены. Поднятых на поверхность водолазов частично приходилось отправлять в камеры другого спасателя. Некоторым приходилось проходить декомпрессию прямо в воде, постепенно, в соответствии со строгими графиками, поднимаясь с положенными остановками в морской толще.

С большим трудом водолазы завели на подводную лодку медный трубопровод для подачи воздуха высокого давления. Эта операция отняла много времени и сил. Пошли третьи сутки, как лодка оказалась на дне... Подводников надо было поддерживать.

Через торпедный аппарат № 1 водолазы передали внутрь лодки двенадцать резиновых мешков — теплое белье, спирт, горячее какао, десять индивидуальных спасательных аппаратов. Затем — еще несколько контейнеров: средства регенерации воздуха, горячую пищу.

Установили еще две рейдовые бочки, и спасатель надежно встал над лодкой на «четыре точки». По медному трубопроводу все лодочные группы баллонов воздуха высокого давления набили сжатым воздухом, продули цистерны главного балласта. Экипаж лодки насосами частично откачал за борт воду из затопленных отсеков. Теперь лодка была подготовлена к буксировке.

По телефону Чикер предупредил командира подводной лодки: внимательно наблюдать за ее малейшими движениями, обо всем немедленно докладывать наверх.

Спасатель оттянулся в сторону, с тем чтобы всплывающая лодка не ударила в его днище. Буксиры приняли конец.

Над лодкой в море остался лишь небольшой баркас, на котором закрепили все концы, шедшие к лодке, — шланги, трубопроводы, телефонный кабель... С баркаса шло все управление — отсюда Чикер держал связь по радио с буксирами, а по телефону — с командиром подводной лодки.

Погода немного улучшилась, но ветер все же был около пяти-шести баллов, и баркас мотало изрядно. В последний раз Николай Петрович и радист проверили, как действует связь с лодкой, и по радио — с головным буксиром. Можно было начинать.

Буксиры медленно выбрали слабину и начали по команде с баркаса постепенно наращивать тягу. До них было около 200 метров, и Чикер ясно видел, как растут за их кормами белые буруны. Инженер повернулся к радисту:

— Буксирам прибавить обороты. Помалу, помалу...

Оставалось только ждать.

Три серо-стальные глыбы буксиров стояли на месте, точно припаянные. Значит, трос еще держит. Ждать, ждать...