Вокруг Света 1971 № 10 (2373) - [54]

Пассажиры «Лофотена» осмотрели эллинг, аэростат, водородную аппаратуру и снаряжение экспедиции. Экскурсоводом был Андре. Затем нас пригласили отобедать на «Лофотене».

— Наверно, среди присутствующих мне лучше всех известно, что значит быть в плену арктических льдов и нескончаемой полярной ночи, — говорил капитан Свердруп. — И я, наверно, единственный здесь, кто по-настоящему понимает всю смелость решения инженера Андре, который хочет попытаться достичь Северного полюса на послушном ветрам аэростате. Я не решаюсь выразить надежду, что инженер Андре достигнет цели. Но я от всей души надеюсь, что он и его спутники смогут вернуться живыми к цивилизации.

Пассажиры «Лофотена» рассчитывали стать очевидцами старта аэростата, но судну пришлось уже на следующий день сняться с якоря и уйти на юг.

В доставленных «Лофотеном» письмах и газетах сообщалось о смерти барона Оскара Диксона.

— Сперва Альфред Нобель, — сказал Андре. — Потом моя мать, теперь Диксон.

Аэростат готовили к старту.

Поверх сети на макушку шара надели покрышку из прорезиненного шелка. Затем к сорока восьми канатам, которыми оканчивалась внизу сеть, привязали большое строповое кольцо. Провиант и прочее снаряжение тщательно уложили в тридцать шесть брезентовых мешков. Эти мешки (в них было около двухсот пятидесяти отделений) закрепили между стропами над кольцом. К другим стропам привязали трое сборных саней и сборную брезентовую лодку. Внутри кольца натянули в качестве пола толстую парусину.

Таким образом, пространство выше стропового кольца играло роль грузового отсека. К кольцу привязали также горизонтальную мачту, вернее сказать, рею для паруса. Парус был из трех секций, общей площадью около восьмидесяти квадратных метров.

Предназначенные для управления шаром три гайдропа прикрепили к строповому кольцу, перебросили через северную стену эллинга и расстелили на земле. То же самое сделали с восемью балластными тросами, каждый из которых был длиной около семидесяти метров.

Гондола стояла у входа в эллинг, полностью снаряженная для полета. Она была сплетена из ивовых прутьев на каштановом каркасе. Ее сделали цилиндрической, а не кубической, как обычно. Диаметр гондолы — два метра. Другими словами, даже высокий человек мог удобно отдохнуть на нарах, устроенных на полу. Гондола была с крышей тоже из ивовых прутьев. Высота от пола до потолка неполных полтора метра. Снаружи стенки и крышу обтянули толстым брезентом с водоотталкивающей пропиткой.

Гондола предназначалась прежде всего для отдыха. Во время маневрирования команда должна стоять на крыше, защищенная поручнями, так называемым инструментным кольцом. Между этим кольцом и крышей Андре распорядился натянуть парусину — во-первых, чтобы увеличить безопасность экипажа, во-вторых, чтобы оброненные предметы не сваливались за борт.

Причальные канаты и мешки с песком прижимали аэростат вниз, так что строповое кольцо лежало на полу эллинга. Прикрепить к нему шесть стропов от гондолы в момент старта было делом недолгим.

Машурон доложил, что за первые пять дней шар терял примерно тридцать — тридцать пять кубометров газа в день. Это отвечало уменьшению подъемной силы на тридцать три — тридцать восемь килограммов в день.

— Вполне терпимо, — сказал француз. — При такой утечке шар больше месяца продержится в воздухе.

В четверг 1 июля шар проверили на нагрузку, цепляя мешки с песком за сеть и строповое кольцо. Оказалось, что с учетом веса гондолы и членов экипажа он может поднять около тысячи семисот килограммов балласта, не считая груза над кольцом.

В тот же день были завершены кое-какие работы в эллинге, призванные свести к минимуму всякий риск при старте. Выступающие части эллинга, которые могли повредить оболочку, либо удалили, либо покрыли толстым слоем войлока. По средней линии шар опоясали кожаными ремнями, они крепились к железным скобам с внутренней стороны южной стенки эллинга. Это сделали для того, чтобы аэростат не так сильно дергался в стороны. Скобы тоже обмотали войлоком. Многочисленные причальные канаты заменили тремя прочными тросами, которые надо было одновременно обрубить в решающую минуту.

Все эти меры были необходимы. Обычно для запуска аэростата ждут сравнительно спокойной погоды с умеренными благоприятными ветрами. Наш взлет должен был стать уникальным в истории воздухоплавания. Мы ждали крепкого ветра — крепкого южного ветра.

В четверг, 1 июля, вся подготовка аэростата закончилась. Теперь оставалось только ждать.

Дул слабый ветер, преимущественно северной четверти.

Мы с Андре побывали на леднике южнее горы Сведберга, который на карте Стриндберга 1896 года был обозначен как «глетчер Лашамбра». Мы подстрелили с десяток птиц; Андре клал их в небольшие мешочки и тщательно записывал, в котором часу и на какой высоте над уровнем моря они добыты. Кроме того, он взял много образцов флоры — карликовые растения, мхи и водоросли. У кромки ледника он собрал множество личинок, куколок и прилипших к влажному льду насекомых.

— Скоро пять недель, как дуют эти северные ветры, — сказал Машурон.