Вокруг Света 1971 № 10 (2373) - [50]

— Возможно, — сказал Андре, — я и мои товарищи будем забыты через несколько лет. Имя нашего сегодняшнего хозяина, барона Оскара Диксона, навсегда войдет в историю исследования Арктики. Не потому, что он оказал нам финансовую поддержку, а потому, что благодаря его непостижимой щедрости смогли состояться практически все шведские полярные экспедиции за последние тридцать лет. Посмотрите на карту мира. Вы увидите залив Диксона, озеро Диксона, остров Диксон, порт Диксон, Земля Диксона и так далее. Первый же неизвестный остров, который нам встретится, — заключил Андре, поднимая бокал,— станет вторым островом Диксона.

— Зря я не взял с собой свой мундир, — сказал Сведенборг.

— Почему?

— Я чужой в Гётеборге, — ответил он. — А лейтенантский мундир сокрушает троянские стены, распахивает ворота и объятия. Особенно замужних женщин. Будит в них ожидания, которые редко сбываются. Завтра вечером мы превратимся в аскетов и монахов. На какой срок, не ведает сам бог Эмануила Сведенборга.

В шесть часов вечера 18 мая канонерка «Свенсксюнд» отдала кормовые чалки. Все суда в порту подняли флаги. Десятки тысяч людей собрались посмотреть на наш отъезд.

Тучи развеялись, ветер стих, солнце светило с запада, в Гётеборге было по-летнему душно.

Оскар Диксон и брат Андре покинули «Свенсксюнд»; отдали носовые чалки. Канонерка отошла от пристани. Винт вспенил воду, крики толпы потонули в рокоте машины.

На смену вялому восточному бризу пришел крепнущий западный ветер.

За маяком нас встретила сильная волна и хороший западный ветер. Нам подали легкий ужин.

Вскоре «Свенсксюнд» лег на северный курс. Килевую качку сменила бортовая.

Первым ужин прервал Машурон. Пролепетав извинение, он встал из-за стола, побрел словно пьяный к двери и, наверно, упал бы, если бы в последнюю минуту не ухватился за дверную ручку.

— Да, — сказал Эренсверд, затворив дверь за французом, — я должен признать, что мой корабль, как говорится, довольно валкий. Это связано с его обводами. Зато им легко маневрировать на узком и мелком фарватере, и он вполне может, когда надо, выполнять роль ледокола.

Качка становилась все сильнее.

Андре ушел к себе в каюту, его примеру последовал инженер Стаке.

Стаке был одним из самых важных членов экспедиции. Это он в прошлом году обеспечивал получение водорода на базе на Датском острове; и теперь ему же поручили это дело.

На следующий день около полудня мы зашли в Берген и взяли на борт двух норвежских лоцманов. Мы предпочитали идти под прикрытием шхер, где вода поспокойнее, и на нашем пути были тысячи островков и проливов.

Я вручил членам экспедиции подарок от моей матери — маленькие серебряные кольца для салфеток, с монограммой в рамочке.

— Они маленькие, — сказал я, — но это не от скупости, а чтобы вес их не влиял на подъемную силу аэростата.

Мы продолжали идти на север, когда под прикрытием шхер, когда в открытом море.

В Тромсё мы задержались на два дня.

«Свенсксюнд» пополнил свои запасы угля со складов норвежского флота. Консул Огорд помог нам добыть еще провианта.

На баке смастерили загон и поместили туда четырех овечек и трех ягнят. В клетке рядом с загоном кудахтало три десятка кур. Животные входили в наш провиант, но их самих тоже надо было кормить, и лейтенанту Цельсингу пришлось основательно потрудиться, подсчитывая, сколько зерна и сена понадобится для овец и птицы на то время, что им еще осталось жить.

Двадцать шестого мая мы покинули Тромсё и направились в Бювик, чтобы ждать там, как было условлено, наш транспортный пароход «Вирго».

«Вирго» прибыл на следующий день, его задержали встречный ветер и волна. В шесть часов вечера оба судна снялись с якоря и вышли на север.

Мы шли уже трое суток, а льда все не было, если не считать разрозненных маленьких льдин.

— В прошлом году дрейфующие льды причинили нам немало забот, — сказал Андре. — В этом году впереди чистое море.

Нетрудно было удостовериться в его правоте. Сплошной облачный покров застилал небо на высоте около тысячи метров, и мы не видели на нем никаких отблесков льда. Дело в том, что дрейфующие льдины как бы пускают зайчики на облака.

Когда мы подошли к северной оконечности Земли Принца Карла, на палубе появился Алексис Машурон в ярком норвежском свитере. Он был бледен и заметно спал с лица, но широко улыбался.

— Час назад морская болезнь вдруг отпустила меня, — сказал он. — Будто я очнулся после ужасного кошмара. Встал, и вот я здесь, хотя, не будь койка приделана к стене, я взял бы ее с собой.

— Примите наши поздравления, — отозвался Сведенборг.

— А что сейчас: утро или вечер, день или ночь? — спросил Машурон. — Страшно есть хочется.

Внезапно он увидел, какой ландшафт открывается справа, и примолк. Взгляд его заскользил по крутым обрывам с черными пятнами, по могучим полям зеленоватого материкового льда и острым пикам знаменитого «ледового семигорья» на северо-востоке.

— Нансен утверждает, что Северный полюс представляет собой море, покрытое дрейфующими льдами, — сказал он наконец. — Надеюсь, он ошибается. Разве можно, чтобы Северный полюс был всего-навсего точкой на поверхности моря! Там должен быть большой остров. Отвесные скалы и купол из сверкающих сине-зеленых глетчеров, обрамленный венцом из тысячеметровых вершин. У Земли должна быть корона!