Вокруг Света 1971 № 10 (2373) - [28]

...Вопрос о времени появления глиняной посуды — один из важнейших вопросов археологии. Считалось, что глиняную посуду «изобрели» одновременно с земледелием, а может быть, даже несколько раньше. Раскопки в Чатал-Гуюке показали, что первые земледельцы поселения еще не знали керамики. В Чатал-Гуюке глиняную посуду начали изготовлять в самом конце VII тысячелетия до нашей эры. Сначала она была очень плохого качества и не могла вытеснить из обихода посуду, сделанную из дерева, камня и кости. Во время раскопок была найдена деревянная ложка — опять-таки самая древняя в мире, которая засвидетельствовала, что уже девять тысяч лет назад ложки были в употреблении и по своей форме они ничем не отличались от всех своих последующих сестер.

При раскопках в домах Чатал-Гуюка нашли большое количество бус — они, видимо, были излюбленным украшением жителей поселения. На изготовление бус шли самые различные материалы: сланец, белая паста, красная охра, кабаньи клыки, кость, звериные зубы, мел, обожженная глина, ископаемый уголь, кальцит, алебастр, яшма, обсидиан, апатит, змеевик, красный, зеленый, голубой, серый и черный известняки, раковины из Средиземного моря и т. д.

А некоторые бусы были... металлические. Из меди и свинца. Металл в каменном веке? Но ведь считалось, что даже самое примитивное использование металла начинается гораздо позднее, спустя несколько тысячелетий, и это подтверждают абсолютно все данные, а их накопилось уже достаточно много. В чем же тут дело? Вероятно, процесс освоения металлов был гораздо более длительным, чем это казалось нам до сих пор. Несколько тысячелетий ушло на то, чтобы человек познакомился с металлами и научился использовать их свойства. Жители Чатал-Гуюка делали, конечно, только самые-самые первые шаги. Для них ископаемая руда, которую они иногда находили, была, наверное, всего лишь необычным видом камня.

Так ли это — пока не ясно. Но бесспорно — изделия из металла в жилище человека появились почти одновременно с первым глиняным горшком.

От Альтамиры до Олимпа?

Когда археологи раскапывали слои поселения, относящиеся к началу VII тысячелетия до нашей эры, их внимание привлекла планировка святилищ: все они, а их было открыто больше двадцати, находились друг около друга, в окружении жилых домов.

Это наталкивало на вывод, что здесь был храмовый центр поселения. Но храмовый центр в столь раннее время? Это предположение звучало неправдоподобно. И однако дальнейшие исследования подтвердили его.

...Не только древнейшие в мире фрески были открыты в гробницах-святилищах. Там на стенах, кроме фресок, были рельефы, самые древние из известных до сих пор. Рельефы лепили из сырой глины и раскрашивали минеральными красками. Сделанные из непрочного материала, они, конечно, не могли быть особенно долговечными, и их часто подправляли, реставрировали.

В одной из гробниц был открыт рельеф двух леопардов — самца и самки. (Кстати, сходство изображений с оригиналом было очень велико — древние скульптуры с успехом передавали даже пятнистую шкуру животных. С точки зрения современного искусства, им, пожалуй, даже следовало бы бросить упрек в излишнем натурализме.) Под ним археологи обнаружили другой, за ним третий, четвертый... Сорок рельефов с леопардами — один под другим! И все они были совершенно одинаковыми.

Такое постоянство могло говорить только о том, что рельефы, как и фрески, для жителей Чатал-Гуюка имели не только художественное значение — иначе они не стремились бы так упорно дублировать разрушавшиеся изображения.

Вскоре еще одно открытие было сделано в гробницах-святилищах. Небольшие статуэтки из камня, алебастра и глины. Чаще всего это были довольно грубо сделанные фигуры женщин, реже мужчин, еще реже — животных.

Итак, три группы изображений: фрески, рельефы, статуэтки. И когда их сопоставили, обнаружилось очень большое сходство сюжетов — большинство их было связано с религиозными представлениями. Перед исследователями действительно был древнейший в мире храмовый комплекс первых земледельцев!

Жители Чатал-Гуюка зависели прежде всего от земледелия. Понятно поэтому, что и их религия входила в круг типичных земледельческих религий. (Единственное, что тут может вызывать удивление, это ее неожиданно развитой характер.) Наибольшим почетом пользовалось женское божество — богиня-мать, олицетворявшая плодородные силы природы. Эта богиня изображалась то сидящей на почетном месте в окружении посвященных ей животных, то беременной, то дающей жизнь. Ее муж, вероятно, был покровитель скотоводства — его символом являлся бык: огромные, сделанные из глины бычьи головы были найдены в гробницах. И когда исследователи начали анализировать эти символы, родилось предположение, на первый взгляд фантастическое...

В конце прошлого и начале нынешнего века раскопки Артура Эванса на Крите открыли забытую цивилизацию (О культуре Крита см. очерк «Нить Ариадны». «Вокруг света», 1971, № 7.). Перед глазами предстал мир доэллинского искусства, в котором едва ли не главным сюжетом был образ быка.

Ученые не могли не задуматься над истоками этого «бычьего культа». Как-то само собой напрашивалось сравнение с испанской корридой, известной всему миру и уходящей своими корнями в седую древность. Тем более было известно: между древним Критом и Испанией существовали торговые и культурные связи — бесстрашные критские мореходы доплывали до Гибралтарского пролива. Не могли ли они занести к себе на родину обычай почитания быка, поразивший их в Испании, древней Иберии? Или, наоборот, иберийцы заимствовали обычай у критян?