Вокруг Света 1971 № 04 (2367) - [16]

В прошлом веке в африканском королевстве Буганда кабака — король — был чуть ли не с головы до пят закутан в ткани и леопардовые шкуры, его придворные имели платье значительно короче, слугам же предписан был лишь короткий и узкий передник. В то же время они все время обязаны были заботиться о том, чтобы их бедра не были обнажены более, чем следует. Если учесть, что все приказания кабаки выполнялись только бегом, можно представить себе, как нелегко им приходилось...

В средневековой Корее янгбаны, тамошние дворяне, имели право шить одежду из шелка бледных тонов разного цвета, а остальным людям вменены были одеяния только белого цвета. Об их достатке можно было судить по чистоте одежды, ибо только богач мог себе позволить менять платье ежедневно.

В этом вопросе человечество вело себя, несмотря на все различия, весьма сходно, аналогичные условности существовали в любом разделенном на классы обществе в любом уголке Земли, от империи инков до острова Таити, от Древнего Рима до Франции Людовиков.

Средневековый дворянин в своем облачении напоминал огородное пугало, костюм его был весьма и весьма неудобен. Буржуазные революции, лишившие аристократию многих привилегий, привели к определенной демократизации быта, и костюмы стали удобнее, рациональнее и однообразнее. (В женской одежде, правда, еще в прошлом веке сохранялись жесткие корсеты, стягивавшие грудь и живот, противоестественные турнюры и нелепые шлейфы. Но с тех пор и женская одежда стала удобнее...) Держатся еще традиционные (и порой нелепые) одеяния у духовенства, у военных, кое-где у судей и парламентских деятелей. Многие народы сохраняют еще национальные особенности в одежде, но мало-помалу они стираются, заменяясь «общеевропейским» костюмом. Эта унификация костюма приводит к тому, что одежда в большинстве стран утратила живописность, а с ней и еще одну из важнейших некогда функций — «функцию социального знака».

Есть у одежды еще одно качество. По одежде всегда можно было судить о поле человека, одежда мужчин и женщин отличалась весьма существенно. Объяснить же причину того, почему, скажем, женщины носят юбку, а мужчины брюки, практически невозможно. Ведь есть же народы, где юбки носят и мужчины и женщины (вспомните хотя бы Шотландию или Бирму), а у других народов (во Вьетнаме, например) и те и другие ходят в брюках.

Но в той же Бирме, к примеру, в одежде существуют свои строгие «различители пола»: мужчины завязывают свои юбки — «лоунджи» узлом спереди, а женщины сбоку. Человечество знает разные формы «бытовой сегрегации» полов: в труде и хозяйстве, в еде (во многих уголках Земли мужчинам и женщинам запрещено есть вместе), в жилище (вспомните хотя бы «женские половины» в домах на Востоке). Большинство этих форм разделения уже утратили или постепенно сдают позиции. И только в одежде они стойко сохраняются. Женская одежда (мы имеем в виду страны, где еще прочны традиции и обычаи) вообще консервативнее мужской, и во многих странах — особенно на Востоке, где мужчины перешли на европейское платье, — женщины остаются верны национальному наряду. Можно предположить, что часто это связано с неполноправным — освященным обычаями и традициями — положением женщины. Недаром на рубеже прошлого и нынешнего веков суфражистки, боровшиеся за равноправие женщин, демонстративно облекались в брюки. В атом они видели символ чаемого равноправия.

Вообще, реакция на средневековые, классовые условности в одежде была весьма бурной. Она в числе прочего вызвала и натуризм — движение за реабилитацию человеческого тела.

В теле человека, рассуждают сторонники этого движения, нет ничего постыдного, и платье должно его лишь украшать и защищать от непогоды.

Как видите, ответ на такой, казалось бы, простой вопрос — для чего служит одежда — далеко не прост. У одежды множество «обязанностей» (мы их далеко не все перечислили). Но все то, что мы рассказали, относится к прошлому одежды и ее настоящему. А каково же ее будущее? Естественно, что очень трудно ответить на такой вопрос конкретно: будет ли, скажем, у мужчин и женщин разная одежда, будут ли носить длинные или короткие платья и брюки.

Но ясно одно: будущее одежды в ее удобстве и красоте, а это, если разобраться, по-прежнему то, к чему стремился наш далекий предок, первым приспособивший к шкуре завязки.

Профессор С. Токарев, Г. Босов

По одежке встречают...

Король африканского племени облачен в леопардовую шкуру. Может быть, ему в ней жарко, может быть, неудобно, может быть, он даже обучался в Оксфорде и там привык к совершенно другому костюму... Но он король, а потому обязан носить одеяние из шкуры королевского леопарда: это значит, что он силен и быстр, как леопард, и, как леопард, внушает ужас врагам — словом, настоящий король. С тех пор как вожди родов провозгласили его повелителем и подняли в знак этого на леопардовой шкуре, а потом в эту шкуру завернули, никто, кроме него, во всей стране не имеет права на подобное одеяние. Это его привилегия, символ его августейшего положения. Такая одежда, как говорят этнографы, «выполняет функцию социального знака».