Вокруг Света 1970 № 08 (2359) - [39]

Уходим от «Белой смерти»

Ракеты — одна, вторая, третья... С легким шипеньем они уходят в зенит и зависают там красными звездами.

Сигнал бедствия!

Глядя на осунувшееся лицо Володи, моего друга, я думаю, что, несмотря ни на что, нам повезло.

Володя дышал трудно, глаза его быстро следили за нашими руками, мы перевязывали его. Я видел, что движения причиняют ему боль, у Володи было что-то вроде перелома берцовых костей. Но по сравнению с опасностью, которой избежала группа, уйдя на полной скорости из-под лавины, это был пустяк.

Лавина возникла внезапно. Но внезапность и есть главное коварство «белой смерти» — снежной лавины. Опасность в горах копится с каждой выпавшей с неба снежинкой. Огромными хлопьями — сутки, вторые, третьи — идет снег, и вот уже все окутано двухметровым слоем. Тогда где-то рождается одно движение — непонятное, неуловимое — и возникает лавина. Люди ищут места, где она может возникнуть, обстреливают лавиноопасные склоны из минометов и орудий, но нельзя расстрелять весь снег Приэльбрусья...

Я глядел с уважением на нашего руководителя. Сейчас из лыж Володи, из лыжных палок и ледорубов он вязал сани-волокушу, давая ребятам советы, как лучше заплести на них сетку из веревок, чтобы получилось нечто вроде гамака.

Когда раздался крик наблюдателя группы: «Лавина!» — мы проходили косым спуском пологий склон. На какое-то мгновение мы оцепенели. Возглас руководителя вывел из неподвижности; словно скованные невидимой цепью, мы бросились за ним. Только через секунду стал ясен маневр — мы уходили от лавины под укрытие большой скалы.

Почему Володя замешкался? Что-то стряслось с креплениями лыж или нечетко выполнил поворот... Это могло случиться с каждым из нас. Снежный вал настиг его левым краем, сбил и понес вниз. Не думаю, что ему помогли пресловутые плавательные движения. Знаете, как пишут: попал в лавину, делай плавательные движения. Просто она выплюнула Володю на повороте, раздетого, без лыж и рюкзака, без сознания, но живого...

Даже сейчас, стоя на залитой солнцем крыше высокогорной хижины, я вспоминаю об этом и поеживаюсь, чувствую, как пробегают мурашки по спине. А ведь сейчас я всего лишь на соревнованиях спасателей...

Сверкают льдом вершины Эльбруса, снежные флаги вьются на гребнях Донгуз-Оруна.

Прозрачную ясность морозного воздуха пронзает лавина света, падающего отовсюду, проникающего везде. Давление света, его вес ощущаются как нечто реальное, кажется, не надо специально воспроизводить гениальный опыт физика Лебедева.

В поле зрения бинокля — старт, находящийся в километре выше. Команда — шесть парней в ярких костюмах и касках, застыла в ожидании сигнала. Что им надо сделать? Основная часть программы: спуск «пострадавшего» в специальных санях-лодке «Акья». Трасса спуска—1800 метров. Перепад высот — около 600 метров. На трассе 28 ворот — в них надо попасть с ходу всем шестерым, с «пострадавшим», с «Акьей», а ворота шириной всего в десять метров... Но спуск «Акьи» — единственное упражнение на соревнованиях спасателей в прошлом году (в зарубежных соревнованиях он и сейчас единственный), дополнен теперь спуском пострадавшего в «волокуше», сооруженной из подручных средств. Спуск в «Акье» эффектен: лодка-сани летит по трассе чуть ли не со слаломной скоростью, ведут ее только двое. Во время настоящего несчастья при восхождении в горах «Акьи» просто не бывает. Вот почему спуск в волокуше, введенный в эти соревнования Фердинандом Кропфом, руководителем горной спасательной службы страны, приближает соревнования к реальным спас-работам.

Минута до старта... Я вижу, как судья подошел к той группе. Сейчас они определят, кто будет «пострадавшим», бросят жребий. Плохо, если им станет кто-нибудь из лучших лыжников, он не сможет работать, и остальным придется тяжело. Но ведь лавина тоже не выбирает, это тоже жребий. Судья отдаст «пострадавшему» конверт, и тогда он узнает, какая у него из двадцати пяти возможных травм. Например, это будет «кровоточащая рана в правой височной части головы с повреждением глазницы»...

Старт! Звука не слышно, но метнулись фигурки людей.

Несколько минут напряженной, дружной работы группы, и сани-волокуша готовы, «пострадавший» уложен, лыжи надеты. Натянуты страховочные веревки. И группа, набирая скорость, скатилась на склон, в трассу, размеченную флажками. С моего наблюдательного пункта хорошо видно, как волокуша вошла в поворот, как синхронно по дугам разного радиуса скользят лыжники, контролируя веревками движение саней. Все совершалось как-то просто, и лишь в бинокль было видно, как напряженны фигуры спасателей, как натянуты веревки, как угрожающе на виражах наклоняется волокуша, из-под носа ее фонтаном бьет струя снега, осыпая «пострадавшего». А он отклоняется в волокуше, помогая удерживать равновесие.

...Помню, тогда, спуская Володю, мы действовали робко и осторожно. На крутых участках — пожалуй, они были положе этих Чегетских склонов — сани спускали с неподвижной верхней страховкой, травя веревку на всю длину. Сравнивая это с тем, что я сейчас видел, я просто восхищался.