Вокруг Света 1970 № 01 (2352) - [28]

Вспомним фазана. Он завоевал всю Европу! Но каким образом? Вот это очень любопытно — каким образом. Фазанов выводят в инкубаторах, и подросших цыплят затем выпускают. На этом все заботы человека кончаются.

Фазаны, как и положено диким птицам, сами кормят себя. Они питаются насекомыми и, следовательно, все лето охраняют поля. А осенью они начинают поедать семена, но при этом семена одних только сорняков. Осенью на них устраивают охоту. В северных странах их выбивают стопроцентно, поскольку фазаны не могут там зимовать. А весной цыплята снова выходят из инкубаторов.

То же самое сейчас делают с уткой в Италии и Югославии. Кроме того, уток там еще тренируют, чтобы они летали строго определенными путями, — так легче добыть их осенью.

Вот это и есть индустрия охотничьего хозяйства. Та самая техника, которая некогда вытеснила диких животных и едва совсем не уничтожила их, теперь возрождает фауну в грандиозных масштабах.

— А как обстоит дело у нас?

— Нам тоже есть чем гордиться. Помню, когда я еще был студентом, профессор демонстрировал нам рога последнего лося, убитого в Подмосковье. А теперь лоси заходят в Москву... Мы спасли их. А сайгаки? Исчезающее животное — казалось, немного времени, и оно вообще погибнет, а сколько их теперь! Их сейчас около двух миллионов, и мы теперь ежегодно и без ущерба для воспроизводства берем 200—300 тысяч животных. О соболях я уже говорил — они были на грани гибели, мы их восстановили полностью. Восстановлен кабан, косуля. Поголовье северного оленя за последние годы возросло в три-четыре раза. Хорошо идет расселение бобра — мы уже снова начинаем собирать «урожай» бобровых шкурок, хотя до идеала еще далеко. В скором времени мы восстановим благородного оленя. Восстановим горного кавказского козла — тура. Восстановим серну. И это отнюдь не все.

— А какое место в этой индустрии занимают звероводческие фермы? Разводить там диких зверей, вероятно, и проще и дешевле.

— Смотря каких. Звероводческие фермы — неотъемлемая часть нашего хозяйства, где удалось достичь выдающихся успехов. Цветная норка, например. Нет такого зверя в природе, не было и нет, его создали люди. О красоте его меха говорить не приходится. Тут звероводческие фермы незаменимы. При разведении лис и некоторых других животных они тоже незаменимы. Но мы не собирались и не собираемся разводить в клетках, допустим, крупных копытных, белку — это абсурдно и с точки зрения биологии и с точки зрения экономики. Для них у нас есть охотничьи хозяйства, есть заповедники, мы расселяем их, умножаем их численность, регулируем поголовье, но жили они и будут жить на воле.

— Все-таки это уже не совсем воля. Дикие животные, которых разводят индустриально, расселяют согласно научным рекомендациям и заготавливают промышленными методами, — это уже отчасти полудомашние животные.

— Можно рассматривать проблему и так. Человек должен брать на себя роль управляющего природой. И если он рачительный хозяин, что ж, это прекрасно. Такой хозяин улучшает природу, помогает ей, лечит ее. Сейчас мы еще находимся меж двумя полюсами. На одном полюсе, скажем, звероводческие фермы, а на другом — животные, которые пока еще живут, как и тысячелетия назад. Но постепенно и они войдут в нашу орбиту. Это будущее. Если мы не станем управлять природой, заниматься охраной природы, заниматься как следует, научно, то нам же будет хуже. Рациональная эксплуатация — вот как я понимаю охрану природы.

Мы не можем ограничиться сейчас только охраной, разведением диких животных, их размещением и прочими благодеяниями, выбросив при этом ружье. Такая «благотворительность» причинила бы природе неисчислимые беды. Мы истребили или резко сократили численность хищников, отключили естественные регуляторы и теперь сами должны регулировать то, что раньше осуществлялось само собой. Вот пример. Мы восстановили лосей — хорошо. Но несколько лет назад их в Подмосковье оказалось столько, что это резко отразилось на состоянии лесов. (Чрезмерные стада лосей губительны для подроста). В одном только Серпуховском районе лесам был нанесен ущерб на два миллиона рублей! Нам пришлось сократить численность лосей вдвое — с двенадцати тысяч до шести. Если бы мы этого не сделали, то лосей погибло бы еще больше, потому что они уничтожили бы свою кормовую базу. Мы лишились бы и лосей и леса. И во многих других случаях может получиться нечто подобное. Мы обязаны собирать «урожай» с наших охотничьих угодий. Этого требует не только экономика, но и биология. Другое дело, что необходим разумный, научно обоснованный подход, иначе мы сами себя разорим. Мы уже знаем, например, что лосиное поголовье надо ежегодно в среднем сокращать на двадцать шесть процентов.

Ни больше, ни меньше. Если мы будем выбивать больше, то в конце концов снова останемся без лосей. Если меньше, то лосей станет чересчур много и пострадают леса. Работать надо буквально на острие бритвы. Ведь двадцать шесть процентов — это в среднем. Бывают годы неблагоприятные для тех или иных видов, тогда животных данного вида вообще нельзя брать. Бывают годы, наоборот, благоприятные, тогда надо брать больше, намного больше среднего.