Вокруг Света 1963 № 04 - [38]

— Женщины взяли взаймы чужих детей и посадили их себе на спины, чтобы вызвать сострадание. Подобное мы не можем принимать во внимание. Это провокация против полиции.

Одна из центральных газет Иоганнесбурге обвинила офицера полиции в том, что он отдал приказ стрелять по десятилетнему африканскому мальчику, участнику демонстрации в Зеерусте. Но в христианско-националистическом государстве никто не обратил на это внимания.

Белые и африканские защитники, с которыми мне довелось говорить, рассказывали о том, что пытки — обычное явление в задних комнатах полицейских участков. А через эти участки так или иначе пропускаются все жители африканцы: за нарушение паспортного режима или недозволенное... пивоварение. Людей избивают за то, что они-де «нахальные кафры», любопытны и невежливы. Телесные наказания, применяемые по отношению к ним, куда ужаснее любых предусмотренных законом наказаний для самых страшных белых преступников.

Многие обвиняемые утверждают, что полиция, желая во что бы то ни стало «выжать признание», пользуется так называемой «третьей степенью» допроса, применяя жестокие, сильно воздействующие на психику обвиняемого методы. Но на суде трудно что-нибудь доказать: если обвиняемый выступает против полицейского, члены суда воспринимают его слова крайне скептически и не дают ему возможности отказаться от «признания». Если суд оказывается перед явными признаками жестокого обращения, он заявляет, что этот достойный сожаления ошибочный шаг был сделан другим полицейским участком. В отдельных случаях виновных наказывают. Так, два полицейских были осуждены: один на восемь, другой на пять лет тюремного заключения за грубое избиение одного африканца, которого они затем убили и спрятали. Министр юстиции сократил им срок пребывания в тюрьме до восемнадцати месяцев.

Но чаще всего, если даже газеты сообщают о происшедшем, виновные полицейские ходят на свободе. За последние годы, рассказывает адвокат Харри Блуум, вскрылось много случаев в Иоганнесбурге и Лихтенбурге, когда руки обвиняемых включали в электрическую сеть, когда заключенных обматывали электрическим проводом под напряжением или надевали на них электрокапюшон и пропускали электричество через их головы, В 1957 году с нескольких полицейских, обвиняемых в том, что они пытали одного африканца электрическим током, избивали его и держали его голову над раскаленной плитой, чтобы добиться «признания», было снято обвинение из-за «недостатка юридических улик». Любой полицейский может защититься массой предписаний о мерах, «необходимых при данной ситуации».

Один человек из Орландо заявил о пропаже из его дома во время полицейской облавы 89 фунтов. Имя этого человека зарегистрировали. Неделю спустя под каким-то предлогом его попросили зайти в участок и там арестовали за незаконное хранение пистолета. Обвинение было чистейшей выдумкой: никаких расследований не производилось, никаких доказательств не требовалось. Это была просто «маленькая» месть.

До последнего времени каждый полицейский имел номер на своем мундире. Человек, пострадавший от бесчинства полицейского или оказавшийся свидетелем жестокого обращения, имел право записать его номер и затем подать жалобу. Но жалобы стали настолько обычным явлением, что министр юстиции приказал снять номера с мундиров. Сварт признал, что причина этому — желание помешать «нытикам» протестовать против антизаконных действий. И сейчас еще можно потребовать у полицейского, чтобы он назвал свое имя и номер. Однако во многих случаях люди, поступавшие так, привлекались к судебной ответственности за то, что мешали полиции выполнять ее обязанности.

В Иоганнесбурге создан специальный судебный орган, занимающийся четыре дня в неделю лишь преступлениями, совершенными полицейскими, — настолько ошеломляюще велико количество преступлений, выходящих за рамки «дисциплинарных взысканий». Обычно полицейских судят за бесчинства над арестованными и за преступления против «закона о безнравственности», запрещающего общение между мужчиной и женщиной разных рас. В восьмидесяти случаях из ста их облагают небольшим штрафом и принимают обратно на работу. Суды прощают им: ведь они «очень прилежны в своем добром желании защищать покой общественности».

Полицейские рекруты в основном буры, деревенские парни без всякого образования; они приходят в большой город, чтобы найти хорошо оплачиваемую работу. Система воспитания делает их жестокими. Этим парням внушают, что таким образом они присоединяются к крестовому походу и становятся борцами Зигфридской линии (Немецкие фашисты, исказив образ героя древнего германского народного эпоса Зигфрида, сделали его символом своей расистской человеконенавистнической идеологии. Линией Зигфрида в фашистской Германии называлась полоса укреплений, ограждающая «арийские» земли от «неарийских» государств. Расисты ЮАР взяли на вооружение идеологию немецких фашистов.)в конфликте рас.

Я помню, как один белый журналист сказал мне:

— Позвони в полицию и сообщи об убийстве какого-нибудь африканца — тебе придется прождать их несколько часов. Но скажи им, что ты задержал кафра без паспорта, и через несколько минут сюда примчит грузовик, переполненный полицейскими.