Вокруг Света 1962 № 01 - [8]

Из комендатуры вывели меня в три часа ночи, чтобы к рассвету доставить в Осло. Четверо сопровождающих — с пистолетами. По охраннику с каждого бока, один впереди, другой со спины.

Когда мы вышли на лестницу, на площадку второго этажа, я вдруг рванулся вперед и сделал такой прыжок вниз, который в других условиях сочли бы рекордным. Раздались выстрелы... Я выскочил на улицу и побежал. Было так темно, как бывает на севере только в безлунную ноябрьскую ночь!.. Городок я знал отлично, а они — здесь чужаки. Я бросился в горы.

Откуда только взялись силы... Правда, я успел отлично выспаться в хижине!.. Шел весь следующий день без остановки. Встретил в условленном месте товарищей... Рассказал обо всем... Впрочем, моя одежда и лицо были достаточно красноречивы.

Друзья спрятали в укромное место все, что могло навести на след. Выхаживали меня, пока совсем не оправился. И лишь после Нового года, в начале января, я попал в Осло.

В родильном доме

—Хотя я и не женщина, но меня поместили в центральную женскую больницу, в родильное отделение, к доктору Финну Бё...

Вместе с доктором Хаугланд прошел по всем этажам больницы, чтобы в случае опасности знать, куда бежать. На чердаке он обрадовался, увидев вентиляционную трубу, которая проходила вдоль всего здания и заканчивалась крошечной каморкой. Она-то и стала его резиденцией.

— Отсюда я регулярно передавал сведения «за море», — рассказывает Кнут.

Немцы забеспокоились, начали отыскивать неизвестную рацию. Пришлось менять и время работы и шифры. Но все ближе и ближе подбирались они к родильному дому.

— Однажды явились с облавой. Доктор быстренько облачил меня в белый халат, и я как его ассистент принял участие в появлении на свет человека... Тут я впервые по-настоящему понял, что это такое. Воочию я увидел цель борьбы: мир, семью, спокойствие детей — словом, то, из-за чего я рисковал собой. «Имею ли я право остаться здесь и ставить под угрозу их жизни и наше будущее? — спрашивал я себя. — Нет! Я должен уйти!» И еще я думал о том, выпадет ли на мою долю когда-нибудь счастье самому стать отцом.

Доктор уговаривал остаться. Говорил, что предупредит, когда действительно надо будет уйти... Но... первого апреля случилось то, чего мы все так опасались... В тот день радиопередача шла как обычно. Но прием то и дело срывали странные помехи, которые означали, что где-то очень близко работает пеленгатор. Вы понимаете, что это значит?

Даже если бы я не понимал, что это такое, то со вчерашнего дня, когда Скоуэн показывал мне отрывки из своего будущего фильма, я отлично представлял себе, как по ночным пустынным улицам Осло медленно идет немецкая машина с пеленгатором. Как она засекает работу неизвестной радиостанции. Как немецкие контрразведчики на плане города чертят линии. Помню, как в волнении я сжал ручки кресла, когда все эти линии перекрестились. Точка!.. Хаугланд, не тот, который сейчас сидит со мной за столом, а другой, совсем еще молодой паренек, с досадой выключает рацию. Помехи!..

«Уходи, уходи»,— хочется крикнуть ему.

И вот сейчас, слушая Хаугланда, я нахожусь еще под впечатлением картины Скоуэна и так живо представляю себе все, о чем он рассказывает, что, кажется, могу обойтись без переводчика. — Дальше ждать было нельзя! Я поспешно открыл люк из трубы и вылез на чердак.

Но гестаповцы были уже тут. В темноте они осторожно пробирались вперед. Хаугланд бесшумно приближался к немцам, не видя их. Вдруг его ослепил свет электрического фонарика, и он увидел пятерых в штатском.

— Стой!

Но Хаугланд уже бросился назад к люку и запер его за собой. Он начал подыматься по железным скобам лестницы наверх, но в середине здания труба оказалась забитой. Пришлось ползти назад. И тут он заметил железную дверцу. Перочинным ножом открыл ее. Между тем гестаповцы тоже открыли люк. Хаугланд выбрался через дверцу на крышу.

— Я побежал по крыше, кто-то бежал за мной. Не оглядываясь, я выстрелил из автомата... Перескочил на крышу пониже... На стену... Ясный апрельский день. На улице девушки в ярких платьях. Позванивали на рельсах трамваи. Хочу спрыгнуть на тротуар — передо мной немецкие солдаты. Оцепление. Я нажимаю спусковой крючок, выпускаю в них целый магазин...

Картина кончалась на этом месте. Что же было дальше?

— Они никак не ожидали моего появления сверху... Держа автомат наперевес, прыгаю прямо на них... Они отпрянули: наверное, решили, что вслед за мной прыгнут другие. А я перебежал через улицу, бросил в подворотню автомат, смешался с прохожими. За углом вскакиваю в трамвай... Проезжаю остановку. И около кладбища Вольфрельсенграулунд прыгаю на ходу, перемахиваю через кладбищенскую стену...

А там много людей. Из кладбищенских ворот выхожу на улицу вместе с другими и иду к Гуннару Сёнстеби, где все уже наготове... Он вместе со мной прыгал с парашютом еще в первый раз!.. Гуннар достает из шкафа комбинезоны строительно-ремонтных рабочих, мы садимся на велосипеды и едем по шоссе на восток, в Швецию...

Ехали мы спокойно. Когда издалека видели подозрительных людей, сходили с велосипедов, садились у обочины с лопатками и молоточками — делали вид, что проверяем или чиним дорогу... У Гуннара были на этот случай и документы заготовлены.