Воины Света - [35]

Лизендир смотрела на город с молчаливой печалью. На улицах и в лавках встретилось несколько леров, но они не стали вступать с ними в контакт. Хан видел, что Лизендир не хочет этого. Даже Хан мог видеть разницу между местными лерами и Лизендир, хотя он и не мог сказать, в чем именно. Для Лизендир эти леры были существами совсем из другого мира, незнакомцами, и это очень беспокоило ее.

После долгих скитаний по городу они, наконец, обосновались в какой-то таверне, которая оказалась неожиданно уютной внутри, хотя снаружи со своими грязными потрескавшимися стенами и толстыми ржавыми решетками на окнах была похожа на тюрьму.

— Это для защиты от грабителей, — пояснил владелец.

Но это оказалось не таверной, а гостиницей, состоящей из множества пристроенных к основному заведению каморок.

Хан с Лизендир выбрали две комнаты с окнами в красивый садик, с балконом, за который пришлось доплачивать, и ванной — за нее тоже взималась отдельная плата, потому что в доме не было воды. Комнаты были чистые, стены, ничем не украшенные, свежевымыты.

Лизендир была очень рада ванне и тут же послала слугу за водой и дровами. Пока она разводила огонь, Хан сказал *ей, что мыться здесь он не будет, а пойдет в общественную баню. Потом они отправятся на улицу, чтобы посмотреть, что можно купить из еды.

Когда он вернулся, Лизендир уже крепко спала. На ней было чистое платье, лицо розовое, свежее. Комната освещалась свечой, стоящей на подоконнике. Все было тихо. Лелиас, несмотря на свою репутацию, рано ложился спать.

Лизендир проснулась внезапно, как только вошел Хан.

— Ты наслаждалась ванной, пока меня не было?

— О, тебе не понять! Мне казалось, я не мылась целые годы! После ванны я сразу уснула. Сейчас я уже готова ко всему, что может предложить планета. Значит, это и есть великий Лелиас! Лелиас, жемчужина Рассвета! Что будем делать дальше?

Она облокотилась на подушку, и мышцы четко выделились на ее шее, отбрасывая резкие тени, которые легли на нежную розовую кожу.

— Гуляя по городу, я старался понять, что мы можем здесь узнать. Оказывается, немного. Самое большее, что мы можем сделать, это расспросить о планете. Затем нам следует проникнуть в селения леров в северных ущельях, хотя я не знаю, что мы там найдем. Может быть, и ничего.

— Согласна. Может, ничего. Но это лучше, чем сидеть здесь, в Лелиасе. Леры, которых я видела здесь, мне совсем не понравились. Может быть, и там не лучше. Но в городе нам делать нечего. Это город двадцатого столетия.

— Да, город старый и не собирается меняться. Во всяком случае, я не заметил, что они намереваются строить космодром.

Лизендир покачала головой.

— Скажи мне, Хан, что хочешь лично ты? Не мы, а ты?

Он сел на край постели и молча долго смотрел на свечу. Наконец, сказал:

— Я, конечно, хочу вернуться, но если это не удастся, я хочу жить здесь нормальной жизнью, как жил бы в любом другом месте. Я хотел бы вернуться в свой мир, к своему народу. Хотел бы выкрасть свой корабль у Воинов. Но они далеко, и пока мы доберемся туда, может, и не найдем их.

— Что ты узнал о планете?

— Ничего. Я бродил и расспрашивал, но не узнал ничего нового. Нам придется потратить много времени на расспросы, прежде чем мы что-нибудь узнаем.

— Начнем завтра. Денег у нас немного, так что медлить нельзя.

Она поднялась с постели, легко прошлась по комнате и подошла к окну. Хан подошел к ней и задул свечу.

— Есть еще одно, Лизен… — сказал он решительно.

Лизендир шевельнула плечами, и легкое платье соскользнуло на пол. Глаза ее сияли.

— Я думала, ты никогда больше не придешь ко мне, — мягко сказала она. — Скажи, любовь моя, чего ты желаешь?

Хан мгновенно выскользнул из одежды.

— Я хочу в эту ночь насладиться тобой, хочу, чтобы мои губы ощутили всю сладость твоего тела.

Она радостно улыбнулась ему и задрожала.

Хан прижал к себе девушку, вдыхая запах ее волос, свежего тела, ощущая руками мягкую нежность ее кожи. Они, не сговариваясь, повернулись к постели и легли на нее. Все чувства их были открыты друг другу. Руки Хана ласкали маленькие упругие груди девушки. Соски под пальцами набухли, он припал к ним губами. Лизендир вся дрожала. Она обхватила голову Хана руками, гладила его волосы. Не в силах сдержаться, она широко раскинула ноги, согнула их в коленях и приняла в себя Хана.

Они долго не спали и даже не вышли поужинать. Ужин мог подождать.

На следующий день они встали поздно, но сразу после завтрака вышли на улицу. Им необходимо было получить информацию о планете. А где ее можно было получить, кроме Лелиаса?

Как они быстро обнаружили, здесь совсем не было ни книг, ни газет. Печать здесь либо еще не была изобретена, либо уже забыта. Здесь не было и школ, куда они могли войти и задать дурацкий вопрос: какова география планеты?

Не было и карт планеты. Им пришлось довольствоваться общением с астрологами и геологами. Сведения, получаемые от них, были туманны и противоречивы. Выделить истину из них было весьма затруднительно.

Когда вечером они вернулись в гостиницу и стали обсуждать имеющуюся информацию, оказалось, что они не выяснили ничего существенного.

Хан возмущался:

— Хотелось бы мне знать, как эти люди, не имея ни школ, ни книг, передают другим свои знания.