Воины облаков - [71]

— Да, я следил за ними от самой чимуанской лавки и ждал. У жрецов-убийц особый кошачий шаг. Я изучал их технику. Кроме того на фоне крепышей чанка, чимуанцы сухощавы. Но, пока бы они не напали, что я мог им предъявить. Купцы вышли из лавки, привозили товар. Скорее всего таким и было их прикрытие. Вот я и был начеку. Только второй ушёл. Снова где-то будет караулить. Не хотелось бы, чтоб сейчас покрошили всех чимуанских купцов под горячую руку.

— Вам лучше вернуться во дворец, — посоветовал стражник.

— Лучше, — согласился Пушак, — только где-то в толпе сейчас второй, и я не готов к нападению, как в прошлый раз. Мы подождём пока вернутся остальные. Они вряд ли найдут его.

Стражник вздохнул. Его непременно накажут, если с гостями случится что-нибудь по дороге.

Как и ожидал шаман стражники вернулись ни с чем. Окружив нас плотным кольцом, довели до места.

— Что с тем, в которого я попал? — Пушак стоял у входа и оглядывал площадь.

— Мёртв, — коротко ответил стражник. Дротик отравлен.

Всю дорогу я и Чаупи-тута потрясённо молчали. Я, потому что до сих пор видела руку Пушака схватившего дротик, на ней была кровь.

Когда мы вошли, я схватила его за руку. Короткая царапина посинела, и кожа вздулась багровым пузырём. Пушак спокойно отнял руку.

— Сядь, Юри и не мешай… пожалуйста, — добавил он, увидев как мои глаза наполняются слезами, — ну, не волнуйся, девочка, мы сейчас будем лечиться.

Я села и тихонько размазывала слёзы по лицу.

— Почему мне это не приснилось, — причитал Чаупи-тута, выворачивая на ковры всю аптеку шамана.

Пушак методично командовал, какие составляющие нужно смешать в противоядии, а кожу на его лбу начала покрывать испарина. Он лёг и выпил смесь составленую учеником с особой тщательностью.

— Теперь ты должен вскрыть место ранения, осторожно очистить и приложить ткань с остатком раствора.

У Чаупи-тута задрожали руки.

Я отодвинула его. Тщательно вымыла руки и даже спиртовый гель нашла в кармашке. Мамочка вложила.

— Держи руку крепко, — жёстко сказала я мальчику, — изо всех сил, слышишь!

Он кивнул. И придавил пальцы амауты к полу. Я взяла из инструментов шамана штуковину, похожую на ланцет, и вскрыла пузырь с багровой жидкостью. Папа всегда говорил, что у меня рука хирурга. Чистой тканью я очистила место разреза и вылила немного оставшегося раствора на руку, а после пристроила влажную повязку. Примотала всё сверху длинной хлопковой лентой. Родители бы гордились. Правда очередной раз ругались бы, что я не продлила династию.

Амаута, всё время моих медицинских экзекуций, стоически терпел, только побелел, как мел, и покрылся холодным потом. Когда я закончила, потянул меня к себе и уткнулся головой в грудь. Чаупи-тута тактично вышел в мою комнату. Вот и хорошо. Если появится мой курятник, он их задержит.

Пушак целовал мои солёные щёки, а я всё боялась, что его хвалёная невосприимчивость к яду подведёт. Наконец, пот, который я стирала с его лба, перестал появляться и шаман попросил пить. Я выскочила в комнату, где оставались вода и фрукты с завтрака и застала потешную картину. Чаупи-тута стоял на пороге, а весь бомонд моих девиц возбуждённо галдел напротив. Увидев меня девчёнки на секунду затихли а потом заквохтали снова.

— Цыц, куры! — прикрикнула я, — Чаупи-тута, быстро переведи им пусть тащат горячий суп для амауты, ну, и нам, чего прийдётся. А то ноги вырву (на секунду я задумалась, чего бы им вставить, про спички они знать не знают) — палки вставлю, наконец нашла я первое попавшееся. И, схватив кувшин с водой и чашу, вылетела обратно. Пушак лежал на ковре и хохотал.

— Ты не представляешь, что сейчас будет, — только и успел сказать он, как из комнаты послышался визг и топот.

— А, что? — не поняла я.

— Радость моя, ну, они же всё понимают буквально. Такого наказания им ещё видеть не доводилось.

Зато суп и всё остальное появились быстрей не придумаешь. Слово “кыш!” они уже знали. Мы, наконец, спокойно поели, в почти семейной обстановке.

Через час Чаупи-тута смешал свежее противоядие и я заставила мальчика сменить повязки. Это он проделал спокойно и уверенно. Только вот резать не мог. Раны шамана выглядели прилично.

— Рановато тебе кинжал подарили, — поддела его я.

Чаупи-тута вспыхнул и потупился.

— Ладно, да шучу я, — успокоила я обидчивого мальчишку. — Хорошо, что вы у меня такие устойчивые. Я бы так легко не отделалась.

— Не переживай, Юри. Я тебе давно уже каждый день в еду понемножку яда добавляю. Скоро сможешь не боятся, что с едой отравят, по крайней мере. Вот с кровью я ничего не сделаю. Это врождённое. Ещё Храм может дать. Только никогда не знаешь, что он даст, если прийдёшь на посвящение.

Прибежал взволнованый Джайна.

— Я слышал в городе переполох. На тебя снова напали, Юри? А что с рукой? — повернулся он к шаману.

Меня так и подмывало на фразочку “… шёл… упал… закрытый перелом… очнулся — гипс… ” Так не поймёт же. Как там наши?

Чаупи-тута корил свой дар до самого вечера.

— Как же так? Почему мне не приснилось нападение шаманов, ни сейчас, ни в прошлый раз? Может их защищает их богиня? Неужели Солнце и Луна действительно враждуют между собой? Да, нет же, это глупости какие-то. Наверное в этих снах есть другая закономерность. Мне бы только понять.