Воины Церкви - [30]

Вот и все. Сказал, как отрезал. Общественность – та, что находилась на свободе – его, конечно же, поддержала. "Несколько позже" продолжалось уже почти целый год, и даже самые убежденные оптимисты потихоньку теряли надежду. А большая часть зеков уже давно поняла – обещание выпустить их на волю было для Райшмановского не более чем популистским заявлением, с целью привлечь дополнительные голоса на выборах.

Что ж, сидеть, так сидеть, – решили, в конце концов, заключенные. Им было не привыкать.

Но ситуация в российских тюрьмах и колониях сильно переменилась. Приток сатанистов привел к тому, что слуги Дьявола представляли теперь за решеткой весьма серьезную силу. Кое-где они даже пытались подмять диктовать свои условия, подминать зоны и "кичи" под себя. В этой войне, которая быстро получила название "Второй Сучьей", полегло немало бывалых воров и авторитетов старой закалки.

В ИТК-29 пока в этом отношении было спокойно. Но и здесь в любой момент могло вспыхнуть. Число сатанистов уже почти сравнялось с количеством простых зеков. Учитывая тот факт, что среди последних далеко не все умели даже как следует драться, а все без исключения дьяволопоклонники были закаленными в уличных драках отчаянными бойцами, ситуация складывалась достаточно напряженная…

Смирившись с мыслью, что амнистии не будет, зеки принялись обустраивать свой нехитрый быт. Если прежде каждый лишь коротал дни и вечера в ожидании заветного дня освобождения, то теперь сидельцы взялись за дело с таким рвением, словно им всем поголовно дали пожизненный срок. Всего за несколько месяцев "моральный облик" ИТК-29 изменился до неузнаваемости. Если бы не ублюдочные рожи шнырявших туда-сюда сатанистов, со стороны тюрьму можно было принять за самый настоящий Академгородок. Здесь теперь функционировали студия актерского мастерства и певческий кружок – оба направления тянул на себе посаженный недавно за хищения из театрального бюджета ростовский режиссер. Несколько спортсменов организовали ряд секций – любой желающий, если он не был сатанистом, мог теперь прямо в тюрьме заниматься бодибилдингом, боксом и восточными единоборствами. Пополнялся запас книг в тюремной библиотеке, бразды правления в которой взял в свои руки Профессор.

Первая "ходка" этого человека была результатом обидной подставы, которую провернули дальние родственники Профессора. Он ведь получил свое прозвище не просто так – был когда-то самым настоящим научным сотрудником. Имел служебную квартиру, из-за которой и пострадал. В год развала СССР, когда прежняя система ценностей пошла прахом, НИИ, в котором трудился Профессор, закрылся. Жилье у сотрудников отбирать не стали, предоставив им возможность его приватизировать. Сам Профессор делать этого не собирался, но о том и без него было, кому позаботиться. Прознав о том, что дядюшка остался без работы, и вынужден перебиваться, нанимаясь к кавказским дельцам торговать овощами на базаре, его взялся опекать ушлый племянник из незалежной теперь Украины. Тамошней незалежности ему, видать, не хватало для счастья. Племяш перебрался в Ростов, устроился на работу, и поселился у дяди, развлекая того по вечерам веселыми историями и водкой. Истории становились все длиннее, водки на столе – все больше, а провалы в памяти старенького Профессора – все глубже. В один прекрасный день он обнаружил себя похмельным и побитым, сидящим на улице у пивного ларька. В квартире же, как вскоре выяснилось, проживал теперь не только племянник, но и его жена, которой и принадлежал коварный план захвата чужой собственности. После того, как Профессор, придя домой, попытался устроить скандал, ему показали документы, из которых явствовало, что дядюшка сам сначала приватизировал жилплощадь, а после переписал ее на племянника и его супругу. "Заботливые родственники" прогнали его взашей и позвонили в милицию, заявив, что дядя украл у них деньги. Несколько тысяч рублей ему подсунула в карман пальто бедовая девица, пока Профессор на кухне выяснял отношения с ее супругом.

Так бывший научный сотрудник, как и множество ему подобных, обманутых и обездоленных, превратился в обыкновенного зека. Срок он получил небольшой – со скидкой на возраст и былые заслуги перед Отечеством. Но, когда Профессор, досрочно освободившись, вернулся в Ростов, выяснилось, что идти ему теперь уж вовсе некуда. Злокозненные родственники успели продать квартиру и исчезнуть в неизвестном направлении. Несчастному старику не оставалось ничего, кроме как пойти по дороге бродяжничества и воровства.

А она, дорога эта, как известно, может привести только в одно место. В тюрьму. И вот, раз за разом седенький Профессор оказывался за решеткой. Нынешняя "ходка" была у него уже четвертой. Зеки сочувствовали старичку и уважали его – за ум, за обоснованность суждений, в которой Профессор мог тягаться с толкующими понятия паханами, и за тюремный стаж – четыре срока это, все-таки, не хухры-мухры.

В 2013 году Профессор, который, как и многие другие заключенные, давно поставил на себе крест, вместе со всеми стремительно преобразился. С утроенной энергией вел он теперь дела в тюремной библиотеке, заказывал через освобождавшихся зеков новые книги, и даже убедил администрацию оформить подписку на несколько литературных журналов. В том числе – "Мир Фантастики", где часто публиковались рассказы его любимого писателя Ярополка Логвинова, персоной которого Профессор восхищался еще в те времена, когда Логвинов был его коллегой-ученым.