Воинственная раса - [5]

Доулинг улыбнулся.

– Вы хотите сказать, что мы должны это сделать?

– Можете сказать и так, да. Что у вас на этот раз за предложение?

Артур Хси стал объяснять:

– Вы знаете о том проекте в Атлантик-Сити, который предложила «Сино-Американская»? Наши подрядчики уже готовы начать работу.

– Знаю.

– Против него, во-первых, возражает «Общество по охране древних монументов». Они говорят, что если мы начнем модернизацию Атлантик-Сити, то разрушим город. Говорят, что отель «Треймор» стоит уже триста лет и будет кощунством его сносить.

Джаггинс помахал сигарой.

– Я могу пристрелить парочку крикунов из этого «Общества». Тогда остальные заткнутся.

– Нет, нет, – возразил шокированный Хси. – Это только вызовет неприятности. Люди станут бойкотировать проект.

– Ну, и что же вы мне предлагаете сделать?

– Если бы мы могли передвинуть некоторые старые развалины за счет правительства...

– Гм-м, это будет стоить денег.

– А если моя компания найдет способ взять на себя часть расходов?

Джаггинс продолжал хмуриться.

– Это должен будет одобрить мой начальник, центаврианин Мак-Уиртл. По-моему, он меня подозревает в чем-то.

– А Мак-Уиртл женат? – вмешался Доулинг.

– Да, но его жена в Австралии. И что с того?

– Просто ко мне пришла идея. Продолжай, Артур.

– Тут возникает вопрос финансирования совместной компании, – сказал Хси. – Мы думаем, что можно выпустить часть акций обычных, и часть некумулятивных привилегированных. «Сино-Американская» сможет купить большую часть обычных. Вы и Мак-Уиртл тоже получите возможность купить их прежде, чем они поступят на рынок.

Джаггинс снова нахмурился.

– Кажется, я припоминаю, что есть какой-то закон против некумулятивных привилегированных. Хотя не знаю, почему он существует.

Хси объяснил:

– Они не будут называться некумулятивными. Придумаем какое-нибудь другое название, но суть останется той же. Вы продаете большую часть некумулятивных всем желающим и держите в руках все обычные. Затем проходят годы, и вы говорите держателям привилегированных акций – дела очень плохие, не можем выплатить совсем никаких дивидендов, что на обычные, что на привилегированные. Затем в следующем году вы говорите, что дела стали лучше. Вы платите владельцам привилегированных их обычные семь процентов – только за этот год. Себе же вы платите обычный дивиденд, который вам полагается, плюс дивиденд по обычным акциям, который не выплатили в прошлом году, плюс семь процентов дивиденда по привилегированных акциям, что не были заплачены в прошлом году. Это здорово.

– Понял, – сказал Джаггинс. – Теперь я понял, почему есть такой закон. Как я предполагаю, подобные действия необходимы при современном состоянии финансов.

– О, абсолютно необходимы, – сказал Доулинг.

– Я стараюсь говорить откровенно, – сказал Джаггинс. – Некоторые из моих коллег центаврианцев слишком старомодны. Думаю, они принесут больше вреда, чем пользы.

– Разумеется, – сказал Доулинг. – Как вы считаете, сможем ли мы встретиться с Мак-Уиртлом? Конечно, в неофициальной обстановке?

Доулинг набрал номер на наручном телефоне.

– Элен? Это Бэлдвин... Да, тот самый старый политикан. Не занята в следующий уик-энд? Нет, нет. Просто вечеринка... в Нью-Йорке. У меня есть для тебя Бозо, можешь повертеть перед ним своим алебастровым торсом... Да, очень большая шишка... все должно быть шито-крыто, поняла? Нет, нет, только не я! Я же тебе говорил, что очень доволен той женщиной, что у меня есть. Дело в том, что я ее люблю. А тебе я предлагаю дело. Хорошо. Увидимся в субботу.

Центаврианин Мак-Уиртл оказался уменьшенной и более пожилой копией Джаггинса. Хотя в его поведении еще во многом сохранялась та прерывистость движений, что характерна для чистокровного Бозо, было очевидно, что он в каком-то напряжении.

– Садитесь, – гаркнул он.

Доулинг сел. Мак-Уиртл подался вперед.

– Я понял так, что вы – и этот китаец Хси – хотите, чтобы я приобрел часть обычных акций «Компании по переустройству Атлантик-Сити» по ценам ниже тех, по которым они будут предложены всем желающим.

К этому моменту Мак-Уиртл достаточно успокоился и стал расспрашивать о деталях. Доулинг пояснил.

Мак-Уиртл сосредоточенно уставился на свои ногти, потом еле слышно произнес:

– Я мог бы применить силу, но тогда она стала бы меня ненавидеть... – тут он осознал, что Доулинг его слышит и заорал: – Убирайтесь! Я не желаю, чтобы за мной шпионили...

Доулинг, встревоженный, но не павший духом, встал, собираясь уйти.

– Сядьте на место, дуралей! Я не говорил этого всерьез. Должен признаться, что мне потребуются деньги. Вы говорили, что...

Доулинг шел от отеля, в котором он встречался с Мак-Уиртлом, в сторону вокзала. Был уже пятый час утра, то единственное время, когда улицы Нью-Йорка почти пустынны. Мак-Уиртл проявил способность торговаться, непостижимую по сравнению с финансовой наивностью, которой следовало ожидать от настоящего Бозо.

На 35-й Западной улице он приблизился к группе людей. Подойдя поближе, он узнал форму национальной полиции. Один из полисменов заметил его, выхватил пистолет и выстрелил. Доулинг нырнул за каменные ступени ближайшего подъезда.

– Вы что там, рехнулись к чертям собачьим? – заорал он из укрытия.