Воинский класс - [17]
Но оставались меньшие силы, один-два батальона с легкой техникой, возможно, воздушно-десантный полк Спецназа. Отец Павла Казакова приземлился с ротой пехоты на парашютах прямо на аэропорт Приштины, под носом у НАТО и застал весь мир врасплох. Это не была ударная сила, просто обычная пехотная рота, Журбенко был уверен, что они даже не имели прыжковой подготовки. Хорошо подготовленное подразделение Спецназа той же численности, возможно, с воздушной поддержкой, будет в десять раз эффективнее. Почему не сделать это снова? Войск НАТО в Косово было даже немного меньше, чем в 1999 году, и они сильно укоренились на своих маленьких базах в своих секторах ответственности, не смея высовываться слишком далеко. Армия Освобождения Косово была вольна делать, что захочет. Опасная, возможно, даже смертельная ситуация, однако операция по поиску и уничтожению не будет невыполнимой для роты российского спецназа.
Генерал отметил, что едва не упустил кое-что за гневом молодого промышленника: Казаков был реально чем-то увлечен — он беспокоился о российских солдатах в Косово, тех, кто был убит вместе с его отцом. Он говорил о «наших» солдатах так, словно искренне за них переживал. Было ли так потому, что его отец был одним из них? Теперь он ощущал какое-то единство с теми, кто погиб в Косово? Как бы то ни было, это был внезапный пробой в личине одного из самых загадочных личностей в мире.
— Это интересно, Павел, очень интересно, — сказал Журбенко. — Вы выступаете за то, чтобы мы заняли более сильную полицию в Косово?
— Косово — это только начало, генерал, — язвительно отметил Казаков. — Чечня была отличным примером подобного конфликта — забомбить мятежников в подчинение. Уничтожьте их дома, их источники дохода, их мечети, их места собраний. Когда это российское руководство мирилось с движениями за независимость в Федерации? Никогда.
— Также у России есть интересы за рубежом, которые нуждаются в защите, — продолжил Казаков. Журбенко внимательно слушал — потому что держался того же мнения. — Американцы вкладывают миллиарды долларов в развитие трубопроводов, чтобы качать на запад нашу нефть, открытую и разработанную российскими специалистами. Что мы получаем на этом? Ничего. Несколько рублей транзитными пошлинами, малую долю того, на что мы имеем право. Как так стало возможно? Потому что мы позволили Азербайджану и Грузии стать независимыми. То же самое случилось бы в Чечне, если бы мы позволили этому случиться.
— Но что же насчет запада? Разве нам не нужны их инвестиции, координация и сотрудничество с их нефтяной промышленностью?
— Смешно. Запад осудил наши действия в Чечне потому, что это модно — противостоять России. Американцы во всем своем двуличии. Они осудили наши антитеррористические действия в одной из наших республик, притом, что НАТО, военный альянс, напала на Сербию, суверенную страну и нашего союзника, без объявления войны и игнорирую возмущение всего мира!
— Но мы не сделали ничего, потому что нам нужны западные инвестиции, западная финансовая…
— Херня, — сказал Казаков, гневно глотая виски. — Мы поддержали агрессию НАТО против Сербии, сохранили молчание, когда наши братья-славяне подвергались натовским бомбежкам, чтобы показать поддержку западу. Мы поддержали ту же линию, ту же риторику, которой они кормили весь мир — о противостоянии Слободану Милошевичу и так называемым «этническим чистками», в полном соответствии с настроениями в мировом сообществе. Мы молчали, а потом присоединились к так называемым «миротворческим» силам ООН. И чем же нам отплатил за это запад? Да ничем! Они выдумывают все новые причины для того, чтобы отказывать нам в помощи или в реструктурировании государственных долгов, чтобы удовлетворить собственные политические интересы. Сначала они обвинили нас за наши действия в Чечне, потом за избрание президента Сенькова и включение в коалиционное правительство нескольких коммунистов, в нарушениях прав человека, в продаже оружия в недружественные Америке страны, в наркоторговле, в организованной преступности. То есть, они хотят, чтобы мы были у них под каблуком. Чтобы мы были податливыми, мягкими и безобидными. Вкладываться в нас они не хотят.
— Вы знаете, что сейчас очень похожи на своего отца? — Сказал Журбенко, кивком дав знак помощнице подлить Казакову еще. Павел Казаков кивнул и слегка улыбнулся, виски начал растворять гранитную твердость его настроения. Он по прежнему выглядел злым и опасным, но теперь больше походил на довольного крокодила с жирной уткой в зубах, чем на готовую к броску кобру.
Генерал Журбенко знал, полковник Грегор Казаков так и не сделал в своей жизни политической карьеры. Прежде всего, он был всего лишь военным. Но никто — и определенно точно Журбенко — не знал его мнения о правительстве или политике, поскольку тот никогда не делился соображениями по этим вопросам со случайными людьми. Но эта уловка могла сработать, так как Казаков-младший сейчас выглядел более заведенным, чем когда бы то ни было.
