Воин-Тигр - [6]

Когда Лициний заковывал торговца в цепи, тот сказал ему и кое-что еще. На юг, строго на юг, уходила другая тропа. За высокими горами раскинулось Бактрийское царство, за ним - могучая река, через которую переправился когда-то Александр Великий с войсками. От нее на бессчетные мили, то по джунглям, то вдоль берега моря, тянется дорога, которая ведет к месту под названием Рамая. На этом пути смельчаков ждут невиданные опасности. Берегись тигра, он всегда рядом, сказал торговец. Но из того далекого поселения, совсем как из Баригазы, отбывают к Эритрейскому морю суда с богатствами Хрисы и Тиная в трюмах - сериконом и драгоценными камнями, нефритом и корицей и александрийским листом. А оттуда можно добраться до Рима. До Рима.

Лициний крепко, из всех сил, сжал руку Фабия - особый жест, связавший их еще в ту пору, когда они были новобранцами и баловались рукоборьем. Затем мужчины обнялись - лишь для того, чтобы через мнговение грубо друг друга оттолкнуть. Старики, а играют как малые дети. Лициний дотронулся до мешочка, отобранного у торговца, и показал на тот, что висел на поясе у Фабия.

- Прежде чем мы тронемся… Нам уже нет нужды умасливать торговца обещаниями. Можно и посмотреть, что же такое мы у него украли.

Фабий вскочил на ноги и затянул потуже пояс, чтобы кольчуга не так сильно давила на бедра.

- Еще успеем. - Он показал на товарищей, которые уже сели за весла и махали им руками: - Лодка готова к пути.

- Лодка на тот берег ждет нас уже очень давно, брат.

- Речь не о Хароне, глупец! Я имею в виду лодку, которая понесет нас к свободе и богатству. Нашу лодку. Мы отправляемся на восток, в Хрису.

- Не дожидайтеся меня. Мне надо покончить с торговцем. Настал его черед.

- Ave atque vale, frater. В этом мире - или в грядущем.

Лициний всмотрелся в лицо друга. Он все понимал.

Фабий побежал к остальным не оглядываясь. Лициний встал и двинулся в противоположную сторону - туда, где оставил торговца. На западной оконечности небосклона, над злополучным ущельем, опять сгущалась тьма и вспыхивали зарницы; кожу Лициния окропили первые капли дождя. Воцарилось неестественное затишье - в точности как перед вчерашней бурей. Если не отплыть прямо сейчас, отряду прдется туго. Фабий не станет тянуть, а другие последуют за ним, своим центурионом. И Фабию хорошо известно, что времени у них в обрез. Другого тайника с лодкой, оставленной какими-нибудь запасливыми путешественниками, им не найти. Озеро нетрудно обогнуть по тропе, а лошади у врага быстрые. Римлянин вновь окинул взором ущелье, где вспышки молний очерчивали изломанные контуры скал. Внезапно хлынул ливень, и Лициний заскользил по косогору. Лодка скрылась за холмом, на юге теперь выднелись лишь подножия гор, укутанные туманом. Он завернул в лощину и нашел торговца на прежнем месте, распластавшимся на земле. Руки его были прикованы к большому валуну.

Лициний освободил меч на спине от кожаных петель, просунул руку в золотую рукавицу и сжал поперечину. Некоторое время он разглядывал тигриную голову, потом вытер клинок о руку. Отыскав трещину в скале, вогнал в нее меч и давил до тех пор, пока лезвие не лязгнуло. Теперь от рукавицы отходил обломок длиной в полтора локтя. Так-то лучше. Уже почти римский гладий. Он встал перед торговцем. Доверившись надежде, тот провел их через ущелье к озеру, но теперь уже не обманывал себя. Лициний преклонил колени. Пленник был так близко, что он чуял запах его подмышек, его дыхания - так несет от загнанных животных. Он приткнул изувеченный клинок торговцу под ребра. Сердце жертвы гулко колотилось.

Здесь нет правых и виноватых.

Легионеры убивают. Таково их ремесло.

Мужчина поднял глаза, и в памяти Лициния всплыл образ сына. В своеей беспомощности этот человек походил на ребенка. Но не во всем. Дыхание торговца участилось и стало хриплым, лицо его исказил ужас, изо рта потекли слюни. В ноздри Лицинию ударила тошнотворная вонь, заставляя отвернуть голову. Он изготовился перенести свой вес на меч - и впервые заметил, что пленник не похож на других согдийцев. Глаза у него были не такие раскосые, скулы забирали выше, губы скрывались под жидкими усиками. И Кожа выдавала в нем не кочевника, но горожанина. Тут Лицинию вспомнилось, о чем рассказывал ему купец: он и сам родом из той далекой восточной страны, из великого города. Он твердил, что бывал в легендарной гробнице и знает, как в нее попасть. Клялся, что ему поручено присматривать за ней. Он лепетал без конца - из кожи вон лез, лишь бы им угодить.

Пленник и сейчас пытался что-то сказать, уставившись на мешочек, который у него отобрали. Он хрипло зашептал на греческом - с таким ужасным акцентом, что Лициний едва разбирал его невнятные слова.

Его дед увидел ее и оставил себе - величайшую из звезд небесных.

Его дед дожил до двухсот лет и сберег свою тайну.

Он, Лю Цзянь, взял ее, чтобы вернуть на законное место, и тогда за ним явились они.

- Теперь они явятся и за вами.

Мужчина попытался оторвать голову от земли. Его речь вдруг стала отчетливей - словно он осознал, что это его последние слова.

- Вы завладели небесным самоцветом, место которому - над гробницей императора. Он разделен на две части. Одна - синяя, это ляпис-лазурь из бактрийских гор, другая - зеленый хризолит, его добывают на острове в Эритрейском море. Отнеси свою половину в копи, где добывают ляпис-лазурь, и спрячь ее. Только там сила камня не выдаст себя. Никогда не прикладывай одну часть к другой. Только императору подобает бессмертие. Те, кто шел по моему следу, будут гнаться за тобой не щадя сил. Нельзя, чтобы эта сила попала к ним в руки.