Воин Опаловой Луны - [85]
Чиизаи поняла, что ей нужно сделать, но никак не могла принять нужное положение, захваченная там, где была. Но Мойши тоже это понял. Он подбежал к хлопающей крыльями гадине, поднял меч над головой и нанес улар сверху вниз, распоров серый хрящ правого крыла твари. Оно разорвалось, как парусина, и тварь, закрутившись, рухнула на скалу, утратив на мгновение равновесие, с воплем полетела вниз.
Мойши закашлялся от пыли и. снова размахнувшись, отрубил основной хрящ от верхней части крыла. Тело диавола содрогнулось, он забил крылом, словно пытаясь найти опору в воздухе, и Чиизаи швырнуло о скальный выступ. Меч вылетел из ее руки, и Мойши бросился к ней. Сначала он бросил меч в тварь, увидел, как тот отскочил от костистой груди и со звоном упал на уступ. Глупо. Но сейчас он думал только о Чиизаи. Он подхватил ее рукой, другой вырывая из ее тела увязшие когти.
Освободив девушку, он уложил ее на камни и повернулся к диаволу. Тварь все еще хлопала бесполезным обрубком, стараясь взлететь.
Мойши хорошо рассчитал время и, когда диавол приблизился к нему, прыгнул ему на спину. Выхватив один из своих кинжалов, он перерезал твари глотку. Та взвыла и подняла воздух тонкой струей блестящей сухой пыли, располосовав небо так высоко, словно, того гляди, схватит опаловую луну и собьет ее вниз.
Диавол начал косо падать, страшно быстро падать. Ударился о скалу – раз, другой. При третьем ударе Мойши кувырком слетел у него со спины, бросился вперед всем телом и уцепился за край уступа. Так он и висел там, раскачиваясь, цепляясь за скалу ногтями. Пальцы скользили, по спине ползли мурашки, ночной воздух дрожал от предсмертных бешеных метаний диавола, который все еще двигался, судорожно дергал крыльями, как бабочка на булавке, кружа все ниже и ниже, даже в час смерти не желая уступать своей власти над воздухом.
Мойши глубоко вздохнул и подтянулся наверх, закинул правую ногу на край уступа. Не удалось. Попытался снова и на этот раз сумел подняться на край.
Некоторое время он лежал, тяжело дыша, пока не вспомнил о Сардоникс и Огненной Маске. Ему пришлось перекатиться на левый бок, чтобы подняться. Его раненое плечо разболелось от чудовищного напряжения. Он увидел Сардоникс перед зевом пещеры. Почему она не вошла? Он пошел к ней.
Стук молотов, бьющих по десяти тысячам наковален, стрекот тучи саранчи, рев огромных рогов, шипение кровавого мяса над огнем, пляска пылинок, трубный рев слонов, треск и грохот электрических разрядов в грозу, и эхо, эхо, эхо.
И жар, страшнее, чем солнечный.
Он отшатнулся.
Ктото схватил его за руку и тянул, пока он не сдвинулся с места, переставляя свинцовые ноги, и не отошел от пещеры. Он задыхался, легкие его горели, глаза слезились, в голове словно ползали тысячи насекомых.
Сардоникс в зеркальной чудовищной маске держала его за руку.
– Ты с ума сошел, – тихо сказана она. – Еще мгновение, и ты бы погиб.
Мойши смотрел на нее, пытаясь восстановить дыхание. Через некоторое время он сказал:
– Не понимаю тебя.
Она погладила его по руке.
– Да что тут понимать. Я же говорила, что ты мне нравишься.
– Наверное, я спятил.
– Это ничего не решило бы.
– Сними эту штуку. Она сняла маску.
– Все равно я не могу заставить ее действовать.
Перед ним была смуглокожая медноволосая женщина. Он стоял между ней и пещерой.
– Не знаю, в чем тут дело, – скачала она, глядя на маску и вертя ее в руках. Ее обратная сторона была матовочерной, чернее ночи. – Она не защищает.
– Наверное, слишком старая, – сказал Мойши. – Вся магия выдохлась. – Он посмотрел на нее. – Но если это все…
– Конечно, не все. – Она попрежнему пыталась найти ответ. Опаловая луна на мгновение сверкнула на обратной стороне маски, превратив ее в факел, видный ему снизу. – Маска, по идее, должна позволить хозяину открыть Око Времени или закрыть его навеки.
И тут он понял. Отгадка была перед ним все это время, с самого начала, сияла ослепительным светом. Он подумал… На самом деле он не знал ответа в точности. Он только подозревал, а это совсем другое дело. Если бы это все было в сказке, то нечего было бы топтаться в нерешительности. Но это была жизнь. Его жизнь. И он очень ценил ее. Он еще много где не бывал, много с кем не встретился. Он еще не был готов к смерти.
– Раз она бесполезна, – сказал он хрипло, – может, дашь мне рассмотреть ее?
Она подозрительно глянула на него.
– Только через мой труп.
Он пожал плечами и отодвинулся.
– Ладно. Пойду гляну на Чиизаи.
– Что ты собираешься сделать?
Он остановился и обернулся к ней:
– Милая моя Сардоникс, я знаю об этой штуке, которую ты зовешь Огненной Маской, куда меньше, чем ты. Что же я могу с ней сделать?
– Не знаю, но…
Он ударил ее коротким рубящим ударом руки как раз под правым ухом, и она беззвучно опустилась на землю. Он подхватил ее и прошептал:
– Теперь мы квиты.
Он положил ее на уступ и взял Огненную Маску из ее вялых пальцев.
– Я рад, что нам не пришлось сражаться, Сардоникс, – сказал он, глядя в ее спящее лицо.
Мойши перевернул маску, поморщившись от ее чудовищного вида. В зеркальной поверхности искаженно отражались его собственное лицо, холмы и долины – как будто он с огромной высоты смотрел на мир.
