Виллены так и не смогли понять и внятно объяснить пришедшим на следующее утро воинам райкса, что произошло, и кто уничтожил ватагу Ривгольда, долгие годы наводившую ужас на все окрестности. Однако пепел разбойников ничего поведать не мог, а таинственный освободитель Равенлоу после победы над вожаком попросту вложил меч в ножны и исчез в темноте. Не преследовать же его было?
После того, как выяснилась еще и таинственная, но кровавая смерть Белого Старца и пятерых разбойников, шедших его "убеждать", было решено, что Ривгольд настолько запятнал себя преступлениями, что милосердные Боги послали мстителя, который сперва покарал убийц мудреца-лекаря, а затем в ореоле огня явился пред остальными (от этого огня, несомненно, и начался пожар) и уничтожил всех до единого. Райкс будет несомненно доволен, ибо таинственный спаситель лишний раз доказывает святость его власти, и виллены с еще большим воодушевлением будут трудиться на потомка избираемых некогда тингом вождей - полководцев…
Вельга спускалась к реке между зеленеющих берез. Она очень любила это место, и приходила сюда еще маленькой девочкой. Какая-то особая тишина, некий покой, порождаемый и небесной синевой, и тихим плеском воды у ног, и шепотом ветвей, и голосами птиц, и еще чем-то неосознаваемым до конца, притягивали ее сюда, заставляли возвращаться вновь и вновь. Сюда она приходила и тогда, когда сердце девушки грызла печаль, и просто сидела на траве под березами, плела венки из цветов, вслушивалась в звуки, порождаемые жизнью вокруг. Новый венок был почти готов.
Девушка была очень красива. Но это была не та вызывающая красота, которой в наше время особенно никого не удивишь, которую и красотой-то не назовешь, а скорее - наглостью и вызовом, а некая симфония длинной русой косы, доброй и застенчивой улыбки, бездонных голубых глаз, красота скромная, сродни облику нашего, европейского, позднего лета, которое для нас куда дороже, чем всякие тропические заросли с немыслимым и надоедающим буйством красок и ароматов…
- Ты не хочешь подарить мне этот венок? - хрипловатый, с затаенной насмешливой интонацией, голос заставил Вельгу вздрогнуть. Она обернулась и в первый момент очень испугалась. Но человек в черном плаще с откинутым капюшоном и мечом на поясе, на рукояти которого лежала его рука, стоял за три шага от нее под березами и не делал ничего угрожающего. На вид ему было сколько угодно лет от двадцати до сорока. Странно серая кожа и совершенно седые волосы, придавая ему угрюмый вид, контрастировали с ярким и неукротимым огнем горящих глаз. Что-то знакомое вдруг почудилось Вельге в облике воина, и она пригляделась повнимательнее.
- Хейд? Это ты, Хейд?
Человек медленно кивнул, затем сделал шаг вперед, и видя, что девушка не пугается, подошел к ней и опустился рядом на траву. Он всегда мечтал вот так вот сидеть рядом с нею, и его мечта исполнилась. Но что-то внутри мешало ему радоваться, было лишь некое ощущение победы - его желание наконец-то исполнилось.
- Да, Вельга, это я. Я вернулся. К тебе…
- Но почему ты так выглядишь? Что случилось? И где ты был все это время?
- Где я только не был…Мне было плохо без тебя, Вельга. Я всегда мечтал, что вот так вот вернусь в Равенлоу, и мы будем с тобою вместе. Именно здесь, под этими березами.
Хейд взглянул на нее, такую близкую сейчас. Она отвела взгляд и ничего не сказала, но он тем не менее почувствовал, что с их последней встречи многое изменилось.
И тогда он обнял Вельгу за плечи, прижал к себе и начал негромко рассказывать о своих странствиях. Время летело незаметно, березы шелестели над ними, и плакучие ивы в тишине склонялись над водою, а сонная речка медленно несла свои воды в неизвестность…
- …а когда Ривгольд упал в огонь, я просто ушел, чтобы не раскрывать своей тайны, ведь в темноте меня никто не узнал. Но я не мог уйти, не поговорив с тобою, любимая.
Вельга теперь смотрела ему прямо в глаза. В ней не было ни страха, ни неприязни, все эти чувства отошли на задний план, и девушка поняла - все это время она любила по-настоящему только его - Хейда, пусть теперь и мрачного странника с кожей пепельного оттенка и седыми волосами. Кем бы он не был - человеком, вампиром, демоном - это не имело значения… И она прошептала, прижимаясь к его груди:
- Если ты все-таки должен идти, я уйду с тобой.
Хейд качнул головой:
- Я сам не знаю, куда мне теперь идти. Колдун должен сам сообщить мне об этом. Но в любом случае …Я понимаю, что мне предстоит - войны, сражения, переходы. И это не для тебя, любимая.
"Любимая"! Сколько раз он мечтал сказать Вельге эти слова так, как сейчас - без насмешки, глядя в глаза! Но какого-то счастья Хейд не испытывал, он скорее чувствовал какой-то обман, словно гость, проделавший долгий путь в предвкушении чудесных яств на столе у хозяина, а дойдя - почувствовал, что его угощают совсем не тем, что он ожидал, и нет никакого желания есть, да и в гостях больше делать нечего! Впрочем, желание-то было, но не такое светлое, как когда-то, когда Хейд мечтал просто сидеть, прижав к себе Вельгу, у реки, шептать ей ласковые слова, гладить по волосам - нет, теперь из глубины его претерпевшего немыслимые метаморфозы существа поднималось нечто темное, как раздувшийся паук из глубокой ямы. Нечто подобное ощущает берсеркер, когда стоит, весь израненный, среди трупов и осознает, что еще миг - и он с диким ревом кинется убивать, не разбирая своих и чужих, пока его не сразят или пока он сам не рухнет без сил и сознания на глинящуюся от крови землю…
