Воин мочика - [86]

Стараясь двигаться как можно тише, я сползла вниз по лестнице. Сокровища воина мочика лежали на полу пещеры, сверкая в электрическом свете.

Должно быть, подумала, это чистое золото, даже без примесей, — за много веков на нем не появилось и следов коррозии. Бесценное сокровище. Целое состояние.

Трейси проворно набивала золотом здоровенный мешок.

Я ступила в лужу у подножия лестницы, и Трейси повернулась ко мне.

— Ребекка! Как хорошо, что вы пришли! Я заглянула убедиться, что все в порядке, а сторож мертв! Помогите мне убрать сокровище, пока его кто-нибудь не украл.

О, она и впрямь была хитра и очень, очень убедительна. Час назад я бы поверила ей.

— Конечно, помогу, — улыбнулась я. — Я подержу мешок, а вы складывайте.

Тешу себя мыслью, что по части хитрости я кому угодно дам сто очков вперед.

Она немножко замялась, но потом протянула мне мешок, все еще придерживая его одной рукой. Я гадала про себя, что она будет делать, когда мешок наполнится. Долго ждать не пришлось. Закинув туда последнюю золотую вещицу, Трейси полезла в сумочку. «Она достает пистолет», — подумала я, пропавший пистолет! Сейчас или никогда. Выхватив у нее сумочку, я отшвырнула ее как можно дальше в сторону. Пистолет вылетел оттуда, описал широкую дугу в воздухе и с плеском шлепнулся в воду.

Мы обе вцепились в мешок и что есть сил тянули и дергали, стараясь вырвать его друг у дружки, — ни дать ни взять, два котенка, сцепившихся из-за игрушки. Трейси всем весом повисла на нем, таща к себе, — и я неожиданно поддалась. Она потеряла равновесие, шатнулась назад и, ударившись плечом о стену пещеры, ослабила хватку. Мешок разорвался, содержимое его ковром рассыпалось по полу. Подвески, ожерелья, золотые и серебряные бусины в виде пауков и орешков, наспинные пластины, золотые нагрудники падали в воду. Тоненько позвякивали позолоченные колокольчики. Рябь на воде размывала очертания украшений, бросая золотые блики на стену пещеры.

Трейси пронзительно закричала, склонилась и, точно современный Мидас в женском обличье, начала собирать золото. Схватив обезумевшую молодую женщину за шкирку, я волоком оттащила ее к двери в туннель. Она отчаянно сопротивлялась, но я знала, что сражаюсь за свою жизнь, и это придало мне сил. Зашвырнув Трейси в туннель, я захлопнула дверь. Из туннеля раздался сдавленный вопль — должно быть, Трейси увидела тело Карлоса Монтеро. Это дало мне несколько секунд, необходимых, чтобы подтащить к двери стол. Я поставила один ящик под стол, а остальные — на стол, и молча смотрела, как Трейси судорожно пытается вырваться. Ничего, ей будет полезно посидеть взаперти с одной из жертв ее махинаций. Однако через минуту-другую после отчаянных попыток Трейси вдруг остановилась. Послышался звук быстро удаляющихся шагов. Она бросилась к другому концу туннеля. А вдруг она отперла его перед тем, как идти сюда? Вдруг она планировала выйти через тот люк и заранее позаботилась открыть его?

Еле живая от усталости, я поднялась по спиральной лестнице и бросилась к тому концу туннеля, чтобы отрезать ей путь к бегству. Рассвет уже близился, ночь посерела, восток потихоньку начал розоветь. Кратчайший путь к люку вел через algorrobal, и я врезалась в чащу, даже не думая об опасности.

В лесу было еще совсем темно, слабые лучи рассвета не проникали сквозь кроны деревьев. Не отводя взгляда от светлой полосы, означавшей опушку, я бежала вперед, заботясь лишь о том, чтобы не оступиться и не налететь на колючие ветки. Стояла смертельная тишина, лишь слышался шелест дождя, да в ушах у меня громом отзывалось собственное надрывное дыхание.

Вообще-то я могла бы и сообразить, что в лесу прячется кто-то еще. Крик Трейси, увидевшей Карлоса Монтеро, должен был навести меня на мысль, что не она убрала его тело туда. Однако я слишком устала, чтобы думать, и до последней секунды не слышала быстрых шагов за спиной. Над головой у меня взметнулись чьи-то руки, шею стиснул ремень. Задыхаясь, я обеими руками вцепилась в него, стараясь оторвать от горла. В глазах потемнело, в ушах послышался противный тоненький звон. Помутненный разум содрогнулся от резкого треска, но раздавался ли треск этот у меня в голове или же донесся из окружающего мира, я уже понять не могла.

Внезапно смертоносная удавка ослабла и человек, которого я знала только как Паука, рухнул на усыпанную колючками землю.

Жорж Сервантес, брат Ящера, ангел отмщения, стоял среди деревьев — грозный темный силуэт на фоне занимающейся зари. Он медленно опустил пистолет.

— Покойся с миром, Рамон, — прошептал он. — Теперь ты обретешь успокоение. Покойся с Господом.

Эпилог

Я безоговорочно верю в право каждого гражданина на справедливый суд и в презумпцию невиновности, покуда вина преступника не будет доказана. Хотя я отдаю себе отчет, что поступки мои изрядно расходятся со словами, но все равно, по-моему, простым гражданам не стоит брать правосудие в свои руки. Это все равно, что запускать лавину, которая приведет к самой что ни на есть первобытной анархии. Начав с этого заявления, теперь могу смело признаться в двух вещах. Во-первых, я твердо уверена, что Этьен Лафорет и этот наемный психопат Паук — настоящее имя которого, по иронии судьбы (вот уж поистине ирония космического масштаба!), оказалось Ангел, Анхель Фуентес, — получили по заслугам. А во-вторых, вынуждена добавить, что реальное воплощение нашей системы правосудия таково, что время от времени я начинаю очень и очень сомневаться в правоте своих взглядов.