Воин-любовник - [25]

В предгрозовом молчании они сверлили друг друга враждебными взглядами. Постепенно до Мег дошло, что отец внимательно наблюдает за ними. Боже, она совсем забыла о его присутствии!

– Отлично! – воскликнул Дуглас, улыбаясь во весь рот. – Я должен возвращаться в банк, Мегги. С вами, капитан, увидимся за обедом. Ровно в шесть тридцать. – Отвесив поклон, он удалился.

Из груди Мег вырвался стон. Еще и обед! Присутствие Тальберта испортит все удовольствие от вечера. Сквозь зубы она процедила то, что казалось ей абсолютно очевидным.

– Вы просто негодяй.

– Но ведь именно такой вам и нужен.

– Ошибаетесь. Я предпочитаю общество вежливых и просвещенных мужчин, не пренебрегающих требованиями цивилизованного общества.

– Значит, вы должны быть довольны, что я не из их числа, – холодно возразил он. – Я хочу сказать, мисс Маклаури, что джентльмены вашего круга – утонченные, изнеженные блюстители манер – не в состоянии бороться с тонгом, что требуется от меня. Вашу просьбу смог бы выполнить только негодяй. – Он все наступал на нее, и она, не в силах сдержать ярость, рвущуюся из глубин ее существа, размахнулась, чтобы ударить по красивому лицу Тальберта.

Но ее кулак тут же наткнулся на твердую как камень руку капитана. Еще мгновение назад он стоял перед ней, открытый для нападения, и вдруг его ладонь молниеносно взлетела вверх, став непробиваемым щитом. Она вскрикнула от боли и неожиданности, когда его пальцы поймали ее кулачок и сжали мертвой хваткой.

И как она забыла о его феноменальной реакции, с которой познакомилась во Дворце паутины? Да, он умел поставить ее на место.

Стальные пальцы капитана скользнули к ее запястью.

– Вы неправильно складываете пальцы в кулак, мисс Маклаури. Не надо сжимать его так крепко, вы нарушаете кровообращение. Расслабьте немного пальцы. – Взяв ее большой палец, плотно прижатый к указательному, он отодвинул его и, согнув, приложил к кулачку. – Ваш способ только ослабляет хватку. Кроме того, вы могли бы сломать выставленный вперед, большой палец, если бы ваш удар достиг цели.

Сейчас ей очень хотелось, чтобы этой целью стал его нос. У нее перехватило дыхание от острого желания поквитаться с этим наглецом.

Словно угадав мысли Мег, Тальберт медленно провел ее рукой мимо своего лица и прижал сжатый кулак к скуле.

– Вот так нужно бить.

Кожа его была теплой и немного колючей от проступившей щетины. Ее рука казалась маленькой и хрупкой в крепких загорелых пальцах. Внутри Мег все затрепетало. Не придумав лучшего, она просто выдернула руку.

– Спасибо за урок, – кисло улыбнулась она, вытирая ладонь о блузку. – Постараюсь, чтобы он оказался полезным.

Собирая по клочкам свое самообладание, она поспешила уйти, надеясь, что заботы по подготовке к балу помогут ей поскорее забыть мгновенно возникшее тревожное желание погладить Тальберта, вновь почувствовать ладонью шершавое тепло его щеки. Он был настоящим олицетворением мужской силы, ей с таким человеком сталкиваться еще не приходилось. Но его душа находилась во мраке… а она предпочитала яркий солнечный свет.

Подойдя к гостиной, Мег задержалась у зеркала, чтобы бросить на себя последний оценивающий взгляд. Она поправила шпильки, удерживающие прическу, и проверила, как лежат вплетенные в локоны нити жемчуга. К ее бальному платью очень шли белая шнуровка и бант из шелковой ленты желто-оранжевого цвета. Где-то в глубине сознания Мег чувствовала, что сегодня выглядит лучше, чем когда-либо, но радости это ей не принесло.

Все время после полудня она провела как на иголках, Ее мучила мысль: выполнит ли Тальберт свое обещание – или угрозу, смотря как на это посмотреть, – прийти на бал?

Решительно отойдя от зеркала, Мег перевела взгляд на дверь гостиной. Хватит разглядывать свое отражение – чего доброго, к ней так и прилипнет капризный изгиб губ.

У нее, правда, оставалась маленькая надежда. Тальберт был все это время занят: он говорил со слугами, проверял запоры на окнах второго этажа, помогал лакею обрезать деревья, росшие напротив дома. У него просто не оставалось времени приготовиться к вечернему торжеству.

Ох, если бы он не пришел! Ей так хотелось, чтобы все это время он провел, наблюдая за домом снаружи. В этом ему действительно нет равных – с его таинственным обликом, пристрастием к одежде темных тонов и крадущейся походкой.

– Не пора ли нам идти к гостям? – Голос Тальберта пророкотал за самой ее спиной.

У Мег все оборвалось внутри. Она обернулась и… застыла на месте.

Капитан Тальберт являл собой образец элегантности – в черном фраке и черных брюках, белоснежной крахмальной сорочке, с бежевым шелковым галстуком, скрепленным булавкой с черной жемчужиной. Его длинные волосы были стянуты на затылке кожаной ленточкой. Тонкое лицо, игнорируя моду, было чисто выбрито, без усов и бакенбард, которые в то время носили практически все мужчины.

– Ради Бога, извините меня, мисс Маклаури. Я не хотел испугать вас.

Его пристальный взгляд вернул ее к действительности. Но даже столь разительная метаморфоза не изменила его сути. В нем осталось все то же, – бунт и упрямство… может быть, только чуть приглушенные внешним лоском. Одежда сама но себе не могла превратить очерствевшего моряка в денди.