Воин - [18]

— Ты все видел?

— Да, — дрожащим голосом ответил старичок.

— Хочешь последовать за ним?

— Нет!

— Хорошо, — подвел демон света итог этому краткому диалогу. — Тогда немедленно свяжись со своим магом и прикажи ему явиться в Башню. Это первое. Я запрещаю тебе использовать энергетические формы. Отныне ты должен появляться лишь в этом облике. Это второе. Впрочем, — Ахурамазда задумался и решил, — в случаях, когда тебе придется перемещаться на большие расстояния, можешь принимать энергетическую форму. Но лишь с моего ведома!

— Спасибо! — Старичок низко поклонился.

— Верно служи мне и я сдержу свое обещание, — сохраню за тобой пост председателя в Чинквате.

— Спасибо!

— А теперь исчезни!

В нескольких дюймах от пола возникло световое окно. Старичок поспешно нырнул в него.

— Видишь, как все просто! — рассмеялся Ахурамазда. — Скорый и праведный суд. Кстати, если уж разговор зашел о суде, я бы посоветовал тебе поскорее разобраться с Артабаном. Он нам мешает.

— Без тебя знаю. Им займутся люди Мардония. Если они не справятся, к делу подключусь я.

Бог фамильярно хлопнул своего мага по плечу.

— Смотри, чтобы на этот раз без недоразумений!

— Все будет сделано чисто, — ответил Заратустра.

Погасив волшебный свет, они вышли из камеры. На одной из ступеней Ахурамазда вдруг остановился. Уставившись себе под ноги огромными черными бельмами нечеловеческих глаз, он вымолвил:

— Здесь кто-то был.

— С чего ты взял? — удивился маг.

— Я вижу его следы. Ведь демон в состоянии видеть то, что вне границ ощущения человека. Я вижу свежий теплый след босой человеческой ноги. Тот, кто здесь был, снял сапоги, чтобы не шуметь.

Заратустра надоело играть в загадки.

— Кто он?

— Ахур. Один из стражников. Негодяй подслушивал.

Ахурамазда быстро зашагал вверх. Заратустра следовал за ним. Едва они достигли площадки, где размещалась стража, бог велел:

— Отвернись.

Маг не стал задавать лишних вопросов, а быстро выполнил приказание. Он прекрасно знал, что намеревается сделать демон света и чем это грозит ему, если он осмелится ослушаться.

Послышались глухие звуки падающих тел.

— Идем дальше.

Заратустра повернул голову. На площадке валялись трупы стражников. Вместо бородатых лиц чернели провалы. Не испытывая никаких эмоций от увиденного, маг последовал за богом света.

Очутившись в своих покоях, Ахурамазда первым делом приказал убрать трупы и выставить новую стражу. Затем он спросил мага:

— Ну что, развлечемся?

— А зачем я по-твоему здесь?

— Тогда к Ариману!

Испытывая знакомую легкую тошноту, Заратустра закрыл лицо руками. Когда же он вновь открыл глаза, стены залы исчезли. Маг и демон стояли на ослепительно зеленой лужайке. В заоблачных горах бушевала весна.

3. О любви, а царе Дарии, о скифском походе и о судьбе милетянина Гистиэя

Мудрец счастлив, довольствуясь немногим, а глупцу всего мало: вот почему почти все люди несчастны.

Франсуа де Ларошфуко

— Мне все надоело, Артабан!

Царь лежал на обитой шелком тахте. Он скучал, и ничто не могло развеселить его. Артабан перепробовал уже все средства: и танцы сладострастных лидиек, и петушиные бои, и нежные ласки новых наложниц. Все без толку. Ксеркс по-прежнему ныл, уставясь в резной потолок:

— Мне скучно!

И тогда хазарапат прибег к последнему, самому верному средству. Он достал из сокровенного ларя стеклянный пузырек с порошком лотоса. Бросив тщательно отмеренную щепотку в бокал вина, он поднес тот бокал царю.

— Выпей, великий царь!

— Что это? Вино забвения?

— Да, повелитель.

Обрадовавшись, Ксеркс ухватился за бокал и единым махом осушил его. Вскоре веки царя сомкнулись, и он забылся в сладких грезах.

Артабан стоял подле кушетки и брезгливо смотрел на жирного телом царя. Дождавшись, когда тот начал храпеть, он ушел.

А Ксеркс тем временем вознесся в заоблачные дали Гародманы. Все здесь было точно так, как представлял он в своих грезах. Пристанище праведных Гародмана походило на большой остров, затерянный в бескрайнем океане цветных облаков. Землю покрывали яркие растения, с веток деревьев свешивались огромные персики, груши и почему-то дыни. Меж стволов мелькали собаки и огромные тигры. Тигры улыбались и оттого выглядели совсем нестрашными. Царь осмелился погладить одного из них. Тигр басовито заурчал и потерся мягкой шерстью о его ногу.

Невидимые крылья доставили царя в воздушный дворец Митры. О, Ксеркс никогда не видел подобного великолепия! Стены дворца были сложены из огромных блоков неведомого пурпурного камня, крыша блестела золотом. Золото было и внутри дворца. Несчетное множество слитков и колец, браслетов и монет с солнечным ликом Ахурамазды. Небрежно сваленное кучами у беломраморных колонн, разбросанное по полу и у серебряных лестниц оно искрилось, играло, издавая глухой бархатный звон, когда ноги царя касались его желтой поверхности.

Здесь все было из золота — столы и кресла, сундуки и вазы. Даже цветы — и те были составлены из отлитых искусным мастером золотых лепестков и бутонов. Поначалу такое обилие драгоценного металла поражало и восхищало царя, но постепенно начало утомлять.

Ксеркс наклонился к золотому фонтану. Пахнущая золотом вода совершенно не утолила жажду. Осмотревшись, он заметил неподалеку столик, сплошь заставленный вазами с солнечными плодами. Царь устремился к нему. Окинув плотоядным взором фруктовое великолепие, он выбрал огромный персик с нежной бархатистой кожицей, пахнущий солнцем. Он поднес плод ко рту и — о ужас! — царские зубы соприкоснулись с хладным металлом. Ошеломленный он отшвырнул от себя персик, тот покатился по полу с мелодичным звоном. Не веря в реальность происходящего, царь хватал плод за плодом. Все они превращались в его руках в золото. Закричав от страха, Ксеркс рухнул на золотой пол и забылся.