Громкий голос, прозвучавший совсем близко — и совершенно неожиданно, заставил Конана вздрогнуть и схватиться за меч. Его спутник сохранял полнейшую невозмутимость, только на его лице появилось сонное выражение, как будто он прислушивался к чему-то весьма далекому. Вершина плоского холма, мгновение назад совершенно пустынная, вдруг наполнилась жизнью: десяток всадников с желтыми султанами на шлемах выскочили, словно из-под земли, и впереди них — рослый, статный красавец в дорогой одежде. Парчовый халат распахивался на его груди, позволяя видеть позолоченную кирасу из твердой выделанной кожи.
Развернув коня, Шлока молча поехал прочь. Он не спешил, не пытался уйти от погони. Он вообще как будто не замечал этой помехи. Если воины Аурангзеба представляют себя своего рода стихией — стихией войны и сражений, — и не останавливаются, сметая все на своем пути, то и мудрец может позволить себе подобную же отрешенность. Разве его мысли — не та же стихия? Отчего он должен отвлекаться на воинов, что наскакивают на него, точно псы на льва, и воображают, будто могут его укусить?
— Окружайте! — закричал предводитель в роскошном парчовом халате. — Хватайте его!
Его звали Шраддха, и богам было угодно сделать его мужем одной из дочерей Аурангзеба. Путь Шраддхи только начинался, и чего бы он ни отдал за то, чтобы возвыситься в глазах своего повелителя!
— Взять их! — громко, властно прокричал Шраддха.
Конан посмотрел на своего спутника и вложил меч в ножны. У Шлоки явно было нечто на уме, если он даже в лице не переменился при виде отряда врагов. Киммериец подумал, что мог бы один перебить больше половины. Если Шлока умеет сражаться — а что-то в том, как держался мудрец, заставляло Конана сделать такое предположение, — то вторую половину неприятеля мог бы перебить сам Шлока. И они продолжили бы свой путь, обмениваясь многозначительными фразами, насмешками и намеками — игра, в которую варвар играл не хуже своего ученого спутника.
Но Шлока даже руки не поднял, чтобы защититься.
И плотное кольцо мгновенно сомкнулось вокруг обоих всадников. Лошади кругом мотали головами и громко фыркали, воины угрожающе скалились, и тем же хищным блеском горели на солнце их сабли.
Спокойным взором Шлока ответил на бешеный взгляд черных глаз предводителя.
— Ты — Шлока, мудрец из Патампура? — спросил тот, чуть задыхаясь.
— Да, так меня зовут, — прозвучал негромкий ответ.
Лицо предводителя приняло торжественное выражение.
— Великий правитель Калимегдана, могучий Аурангзеб, прослышал о твоей несравненной мудрости и приказал доставить тебя к нему!
Грозной медью прозвучало имя великого Аурангзеба, но Шлока и бровью не повел:
— Я не обязан подчиняться его приказам. Мой повелитель — раджа Авенир из Патампура, а Аурангзеб еще не захватил Патампур, чтобы распоряжаться чужими подданными.
Шраддха усмехнулся, открыв в улыбке ослепительно белые зубы:
— Того, кто отказывается от приглашения, не приглашают вторично. С ним поступают не как с гостем, а как с пленником! — Он метнул быстрый взгляд налево, направо: воины наготове, полны рвения. — Взять его! — крикнул Шраддха. — И добавил, еле сдерживая ярость: — Взять его живым!
Конан опять потянулся к мечу, и снова Шлока удержал его властным взором и покачал головой. Конан чувствовал себя оскорбленным. Всего восемь противников! Да киммериец один справится со всеми, если Шлока так уж хочет оставаться «человеком мудрости» и не желает становиться «человеком войны».
— Нет, Конан, — сказал Шлока спокойно. — Они ничего нам не сделают.
— Ты отправишься в плен? В таком случае, я вынужден буду тебя покинуть.
Шраддха посмотрел прямо в глаза киммерийцу.
— Я не имею ничего против тебя, незнакомец. И мой господин также не числит тебя среди своих врагов, так что можешь ступать с миром. Мне было приказано доставить в Калимегдан лишь этого Шлоку, потому что великий Аурангзеб желает поговорить с ним.
— Я не оставлю моего спутника, — надменно произнес Конан. — Не в моих правилах выехать вдвоем, а закончить путь в одиночку.
Что-то в манерах киммерийца показалось Шраддхе впечатляющим. Во всяком случае, на миг Шраддха опустил глаза: Конан держался как истинный властитель. И Шраддха пробормотал:
— Как тебе будет угодно. Можешь сопровождать своего друга, если поклянешься не применять оружия..
— Я не дам такой клятвы, — возразил Конан. — А если и дам, то нарушу, если замечу, что вы злоумышляете против меня или моего спутника.
Шраддха махнул рукой и отвернулся.
И тут произошло нечто странное.
В мгновение ока один из воинов Шраддхи метнулся к Шлоке и оказался рядом с ним. Еще мгновение — и мудрец действительно окажется в плену.
Воин, явно рассчитывая на свою силу и ловкость, протянул к нему руку, но тот, спрыгнув с коня, поднырнул под чужую лошадь и выскочил из кольца всадников.
Происходящее напоминало колдовство. В раскаленном воздухе мудрец двигался неспешно, заторможенно, точно во сне, но вот схватить его никак не удавалось. Даже одежда Шлоки — рукава, полы рубахи, широкие штаны — развевалась очень медленно.
Еще несколько воинов, спрыгнув на землю, подбежали к нему, готовясь уже наложить на него руки и пленить, но Шлока, сильно оттолкнувшись от земли, взлетел в воздух и, перепрыгнув через головы противников, легко опустился на траву за спинами преследователей.
