Воин Донбасса - [41]

Это был хороший вариант, должен был признать Алексей. Себе-то он мог признаться не лукавя и не щадя самолюбия: знал он о некоторых делах Бледнова… Скажем, не парадных. Собственно, даже не о делах самого Сан Саныча. А о том, что творили ближние его…

Поначалу отношения между Бледновым и Кравченко были прекрасными. За Лёшку высказался Злой, уже повоевавший с Бэтменом с июня, с первых боёв под Металлистом. Само собою, сработали рекомендации Ященко и звонок от куратора из ЦК. Сработало и то, что Бледнову очень нужны были серьёзные бойцы. Впрочем, нужны были всякие: время было такое, что вес на политическом поле Луганской республики определялся во многом количеством штыков в подразделении претендента. А Сан Саныч уже тогда, в августе, почувствовал вкус политической деятельности и примерял на себя роль именно претендента.

К тому же организатором он себя действительно показал прекрасным. С дюжиной бойцов, которыми с ним поделился Головной, он в очень короткие сроки сколотил реально боеспособную группу. Как сколотил? А с помощью российских спонсоров и добровольцев. Которые, понятное дело, работали не в вакууме. Какой-нибудь Ященко был и у них, чтобы рекомендовать им идти к Бэтмену, а не, например, к Лозицыну. То есть симпатии со стороны ЦК у него были. И доверенный Сан Саныча Грузин, один из тех, что вместе со Злым встретил на «нуле» когда-то самого Кравченко, — не сам по себе сидел на пункте «Изварино» и регулировал тамошние процессы.

В общем, Алексей застал уже прилично сбитую и умелую боевую группу. Даже не верилось в рассказы бывалых «бэтменовцев» о первых боях под Металлистом, в которых те описывали тогдашние «разброд и шатание», завершившиеся даже бегством.

А поскольку Кравченко изначально попал в боевую часть ГБР «Бэтмен», то, естественно, некоторое время ничего не знал о деятельности так называемого «особого отдела» в группе Бледнова. Слышать слышал, но поскольку к моменту его подключения к войне раскол между «фронтовиками» и «особистами» уже был довольно велик, то никаких подробностей, естественно, не знал. Не говорили о них публично. Тем более не говорили новичку. Да и не до того было: он тогда старался сочетать общую войну с личной. А потому брал себе и вскоре сформировавшейся вокруг него группе задачу за задачей, даже когда сама ГБР отдыхала.

К тому же Сан Саныча в подразделении уважали, в шепотках — это уже потом узнал Кравченко — допускали, что тот про делишки «особистов» сам знал не всё. А при Алексее тему эту вовсе старались не задевать, зная, что Бэтмен его довольно быстро выделил и зауважал. А уважение Александра Бледнова, имевшего в бытность свою милицейским опером больше тридцати вооружённых задержаний, — стоило дорогого.

Но шила в мешке не утаишь. И как раз с углублением «политического процесса» вокруг Бэтмена стали просачиваться и нехорошие сведения о даже не делишках, а серьёзных делах его личных опричиников. Будто бы были с их стороны отжимы, торговля гуманитаркой, рэкет на бизнесах, отъёмы квартир. Митридат как-то поделился информацией, что есть подозрения, будто бэтменовские архаровцы пленными украми приторговывают: освобождают за деньги, передаваемые родственниками.

Во что-то Алексей верил, во что-то нет. Насчёт гуманитарки была, по его мнению, лажа. Отряд Бэтмена был слишком хорошо упакован, чтобы допускать распыл помощи на сторону. Вооружение, обмундирование, питание были на уровне, которым не могли похвастаться подавляющее большинство других подразделений ополченцев. Разве что некоторые крупные командиры и их личные «лейб-гвардии». От остальных, одетых разношерстно, часто в гражданское, а подчас и вовсе оборванных, плохо снабжённых и вооружённых, нередко живших впроголодь бойцы Бэтмена отличались не просто кардинально. Они были на их фоне примерно такими же «зелёными человечками», что откуда ни возьмись выплыли в Крыму и показались всем идеалом современного воинства. Особенно на фоне воинства украинского.

А продовольствием «бэтменовцы» часто даже делились с гражданским населением. И медикаментами тоже. Были излишки…

Нет, вполне возможно, что-то оставалось на руках самого Сан Саныча и его близкого окружения. Но Алексей Кравченко был реалистом и вполне ясно понимал, что без этого ничего не бывает. Во-первых, быть полным бессребреником — вне человеческой природы. Во-вторых, труд руководителя и организатора тоже должен оплачиваться. Либо эту миссию берёт на себя бюджет, либо… Особенно, если бюджет формируется самим руководителем.

А вот то, что параллельно идут отжимы и реквизиции, — это вполне возможно. И даже наверняка. Те же дорогие машины у «особистов» откуда-то брались ведь? Жильё было. В конце концов, та же Лёшкина квартира возникла с подачи именно Бледнова. Правда, конечно, не отжатая — Алексей платил за неё полста долларов в неделю. Но к Ольге, хозяйке, подвёл его именно Сан Саныч. Были, значит, связи соответствующие.

Но и такое положение дел — с реквизициями — тоже было естественным. По мнению Кравченко. Война — это деньги. Это оружие. Это пища. Это жильё. Это, в общем, та же материальная жизнь, что и на гражданке. Только там для всего этого существуют деньги. Которые появляются в результате заработка — наёмного ли работника, бизнесмена ли, неважно. А на войне заработка нет. Война проедает то, что накоплено гражданской сферой. От неё, значит, и запитывается. И защитнику питание это нужно не меньше, нежели нападающему.