Воевода Шеин - [151]
Однако Боярская дума и Сыскной приказ, вопреки воле царя, запретили узникам свидание с родственниками. И это произошло, может быть, к счастью для них. Они сумели покинуть Москву до вынесения им приговора. К Шеиным за два дня до рокового часа вернулась из поездки Катерина-ясновидица. Встретившись с Марией, она сказала ей:
— Ты, голубушка, сегодня же собирайся в путь со всеми чадами, пока дьяки дремлют. Завтра с утра и уезжайте. Послезавтра будет уже поздно. Могут и под стражу взять.
— Увидеть бы родимого хотелось, — со слезами произнесла Мария.
— Не увидишь. Запрет дума на свидания наложила. Да ты не печалься голубушка, я покажу его тебе. Ты увидишь, каким он уходит от нас.
Мария поплакала и покорилась судьбе. За долгие годы семейной жизни она не раз провожала супруга в последний путь. Он же возвращался. Она думала, что опять ошибётся.
Сам Михаил Шеин, пребывая в каменной клети Крутицкого подворья, вёл себя как истинно умудрённый горьким жизненным опытом россиянин. Тысячу раз он поднимался во весь рост, выходя навстречу ядрам, пулям, мечам и копьям, несущим смерть. Он уже свыкся с тем, что она всегда была рядом, но не касалась его, начиная от далёкого Пронска и кончая острогом под Смоленском. Никогда не было случая, чтобы он прятался от летящих ядер, стрел и пуль. Он даже не кланялся им. Он знал, что страх воеводы перед смертельной опасностью вселяет такой же страх и в сердца воинов, идущих за ним. С годами бесстрашие перед потерей живота в нём возрастало. Он думал просто: «Я мог быть убитым уже тысячу раз. Ежели это случится в тысячу первый раз, тому и быть».
И всё-таки в душе Шеина жил не то чтобы страх, а некая обида. Как это так, ему, воеводе, встречавшемуся с врагами сотни раз, надо будет посмотреть и в глаза палача? Достоин ли царский палач такой чести? Чтобы он, честный воин, глядел в глаза палача и выпрашивал у него какой-то милости? Да не бывать этому никогда! Он сделает всё, чтобы никто не увидел его идущим на Лобное место, но чтобы все видели его шагающим в сечу. А в душе его в дни ожидания последней сечи бил живой родник жажды крикнуть россиянам, которые соберутся на Красной площади, нечто такое, что вдохновило бы их во веки веков жить по правде. И Шеин ощущал, что в роднике души уже рождаются некие слова, которые вот-вот взметнутся ввысь и улетят к россиянам великим призывом. Шеин чувствовал, что это должно произойти сегодня. Так оно и было.
Утром двадцать восьмого апреля 1634 года на двор Сыскного приказа стражи привели князей Василия Белосельского и Семёна Прозоровского. У парадных дверей на помосте собрались судьи-следователи: князья Андрей Шуйский и Андрей Хилков, окольничий Василий Стрешнев, дьяки Тихон Бормосов и Димитрий Прокофьев. Близ них встали стражники Сыскного приказа. И вот неподалёку от парадного входа открылась дверь, ведущая в подвал, и из неё вывели воевод Михаила Шеина, Артемия и Василия Измайловых. Их подвели к осуждённым по сыску князьям, и дьяк Тихон Бормосов прочитал приговор, утверждённый Боярской думой.
В приговоре было отмечено, что царь щедро наградил их перед походом под Смоленск. Потом в приговоре перечислялись все провинности осуждённых. По прочтении обвинительного приговора судьи стали о чём-то совещаться. А перед глазами Шеина в этот миг появился образ Катерины-ясновидицы, и она произнесла:
— Прости, Борисыч, что не успела к тебе прийти и от родимых поклон принести. Помни, что они в благополучии и будут за тебя молиться Всевышнему. — Образ Катерины померк, но в ушах Шеина ещё звучало последнее, сказанное ею: — Напомни судьям о милости царя!
Дьяк Бормосов в этот миг повернулся к осуждённым и велел стражам:
— Ведите их на Пожар.
— Остановитесь! — крикнул Шеин. — Ты, дьяк Бормосов, не выполнил нашей последней воли! А царь велел то сделать!
— Эк, право дело, ничего я не знаю, — ответил дьяк.
— Я знаю о царской милости, — заявил князь Андрей Шуйский.
— Так донеси её до нас, князь-батюшка, — попросил Бормосов.
— А вот что воевода Шеин пожелает, то и исполним, — сказал князь.
Михаил Шеин улыбнулся, его глаза озорно блеснули, он оглядел приунывших сотоварищей и властно повелел дьяку:
— Вот что, будущий думный дьяк Тихон Бормосов. Последняя наша воля как закон, и царь её утвердил.
— Что же ты хочешь, скаженный? В судный час не утихомиришься! — со слезой в голосе выкрикнул дьяк.
— Вот что тебе царским именем повелеваю: принеси-ка сюда ендовы крепкой медовухи и пять кубков. Как выпьем, так и распоряжайся нами, приказная голова, — заявил Шеин.
Бормосов посмотрел на солнце, на Благовещенский собор, перекрестился и крикнул Стрешневу:
— Василий, а ведь ты у нас царский любимец, племянничек царицы. Вот и беги в подвал за медовухой. Да бадью неси, а не ендову!
Той порой к Сыскному приказу стекалось всё больше москвитян. К тому располагал тёплый апрельский день, солнечная погода и зрелище, которого горожане давно не видели. Помнили они, что при великом государе Филарете казней не было. Стражники вынуждены были окружить осуждённых и теснить горожан.
Наконец появился Василий Стрешнев. За ним следовали двое слуг из царского дворца, которые несли большую бадью медовухи и корзину с кубками. Хилков велел слугам поставить всё на помост.
Новый роман известного писателя — историка А. И. Антонова повествует о жизни одной из наиболее известных женщин Древней Руси, дочери великого князя Ярослава Мудрого Анны (1025–1096)
Елена Иоанновна прожила недолгую но яркую, наполненную событиями жизнь. В 21 год она вышла замуж за литовского князя Александра, который через несколько лет был избран правителем и польского королевства. Благодаря уму и такту, Елена пользовалась всеобщим уважением, активно помогала мужу в государственных делах. Но после трагической гибели Александра положение великой княгини и королевы резко осложнилось: ей стали чинить обиды и литовско-польские паны, и католическая церковь, и новый король Сигизмунд... Новый роман современного писателя–историка А.
Об одной из самых известных женщин Древней Руси, жене великого князя Владимира Святого, византийской принцессе Анне (963-1011). Согласно летописным свидетельствам, именно благодаря ей произошло крещение Руси.
Представителю древнего боярского рода Басмановых Алексею Даниловичу (?-1570) судьба предначертала испытать в жизни и великий триумф, и великую трагедию. Царский любимец, храбрый и умелый военачальник, отличившийся при взятии Казани, в Ливонской войне и при отражении набега крымских татар, он стал жертвой подозрительности и жестокости Ивана Грозного. О жизни крупного военного и государственного деятеля времён царя Ивана IV, вдохновителя опричнины Алексея Даниловича Басманова рассказывает новый роман писателя-историка Александра Антонова.
Александр Ильич Антонов (1924—2009) родился на Волге в городе Рыбинске. Печататься начал с 1953 г. Работал во многих газетах и журналах. Член Союза журналистов и Союза писателей РФ. В 1973 г. вышла в свет его первая повесть «Снега полярные зовут». С начала 80-х гг. Антонов пишет историческую прозу. Он автор романов «Великий государь», «Князья веры», «Честь воеводы», «Русская королева», «Императрица под белой вуалью» и многих других исторических произведений; лауреат Всероссийской литературной премии «Традиция» за 2003 год.В этом томе представлен роман «Евпраксия», в котором повествуется о судьбе внучки великого князя Ярослава Мудрого — княжне Евпраксии, которая на протяжении семнадцати лет была императрицей Священной Римской империи.
Александр Ильич Антонов (1924—2009) родился на Волге в городе Рыбинске. Печататься начал с 1953 г. Работал во многих газетах и журналах. Член Союза журналистов и Союза писателей РФ. В 1973 г. вышла в свет его первая повесть «Снега полярные зовут». С начала 80-х годов Антонов пишет историческую прозу. Он автор романов «Великий государь», «Князья веры», «Честь воеводы», «Русская королева», «Императрица под белой вуалью» и многих других исторических произведений; лауреат Всероссийской литературной премии «Традиция» за 2003 г.В данном томе публикуется роман «Княгиня Ольга», в котором перед читателями предстает портрет русской святой, великой княгини, правившей Киевской Русью в X веке.
Салиас-де-Турнемир (граф Евгений Андреевич, родился в 1842 году) — романист, сын известной писательницы, писавшей под псевдонимом Евгения Тур. В 1862 году уехал за границу, где написал ряд рассказов и повестей; посетив Испанию, описал свое путешествие по ней. Вернувшись в Россию, он выступал в качестве защитника по уголовным делам в тульском окружном суде, потом состоял при тамбовском губернаторе чиновником по особым поручениям, помощником секретаря статистического комитета и редактором «Тамбовских Губернских Ведомостей».
В книгу вошли незаслуженно забытые исторические произведения известного писателя XIX века Е. А. Салиаса. Это роман «Самозванец», рассказ «Пандурочка» и повесть «Француз».
Когда весной 1666 года в деревне Им в графстве Дербишир начинается эпидемия чумы, ее жители принимают мужественное решение изолировать себя от внешнего мира, чтобы страшная болезнь не перекинулась на соседние деревни и города. Анна Фрит, молодая вдова и мать двоих детей, — главная героиня романа, из уст которой мы узнаем о событиях того страшного года.
Историческая повесть о великом русском изобретателе Ползунове.
«Страницы прожитого и пережитого» — так назвал свою книгу Назир Сафаров. И это действительно страницы человеческой жизни, трудной, порой невыносимо грудной, но яркой, полной страстного желания открыть народу путь к свету и счастью.Писатель рассказывает о себе, о своих сверстниках, о людях, которых встретил на пути борьбы. Участник восстания 1916 года в Джизаке, свидетель событий, ознаменовавших рождение нового мира на Востоке, Назир Сафаров правдиво передает атмосферу тех суровых и героических лет, через судьбу мальчика и судьбу его близких показывает формирование нового человека — человека советской эпохи.«Страницы прожитого и пережитого» удостоены республиканской премии имени Хамзы как лучшее произведение узбекской прозы 1968 года.