Воевода - [30]

– Боярышня, я должен сообщить вам нечто очень важное, – услышала она, как во сне, густой и взволнованный голос.

– Что же? – ответила она и почувствовала, что безнадежно и глупо робеет.

– Вы должны довериться мне, – продолжал Верен, совсем не замечая смущения девушки.

– Я уже доверилась вам, когда напросилась в ваш караван, – Русана испуганно подняла глаза и почувствовала, что неведомая сила толкает ее на путь непонятной для нее странной игры, где девичье сердце бешено колотится, и каждый ход неизбежно должен быть оплачен душевными муками. – Что же вам еще угодно от меня?

– В общем, так, – Верен зачем-то прищелкнул пальцами, начиная ощущать какую-то неловкость, что его слегка раздражало. – Вас сегодня, возможно, печенежский князь позовет в гости, но вы должны под любым благовидным предлогом отказаться.

– Это еще зачем? – боярышня сердито нахмурила брови. – Я люблю гостей и пиры тоже. Почему я должна лишать себя этой радости?

«Вот проклятье, как же ее вразумить-то, не посвящая в свои видения», – подумал Верен, сердито закусывая губу, но терпеливо продолжал:

– Я пока не могу вам всего этого рассказать, но пусть это будет нашим секретом.

– Секретом?! – Русана, как маленькая девочка, захлопала в ладоши. – Обожаю секреты! Я согласна на секрет!

– Значит, так, – старшой снова прищелкнул пальцами. – Вы придумываете любой благовидный предлог, чтобы не ехать в гости, и уговариваете ваших отроков остаться с вами тоже.

– Как остаться?! – боярышня обиженно сложила губки бантиком. – Какой скучный секрет. Нельзя ли сделать секрет поинтересней? Ну, к примеру, все останутся, а мы с вами поедем в гости. Мне такой секрет нравится гораздо больше.

– Нет, такой секрет у нас не получится. А если и получится, то... то ничего хорошего из этого не выйдет.

– Ой, как мрачно! Ну, зачем вы все время меня пугаете? Неужели нельзя сказать хоть что-нибудь приятное, чтобы совсем немножечко скрасить эту скучную дорогу?

– Скучная дорога, сударыня, – Верен начал говорить, но заметил скачущего к броду всадника и, переключив все свое внимание на него, быстро закончил, – это хорошая дорога. Потому что, если кто и устраивает нам развлечения, так это разбойники из печенежских родов, что не признают мир. Но от таких развлечений лучше держаться подальше.

– А я бы очень хотела увидеть разбойников, – вздернув нос кверху, с вызовом сказала Русана. – Какие они, и как это бывает, когда приходится с ними сражаться?

– Ничего в этом интересного нет, – мрачно ответил старшой. – Вокруг погибают люди, льется кровь, а потом приходится хоронить товарищей. Вы же из порубежной крепости, неужели раньше всего этого не насмотрелись?

– Увы, нет, – боярышня разочарованно хмыкнула. – Меня всегда запирали дома, когда нападали хазары. Стрелы часто перелетают стены, и поэтому меня не выпускали. Я даже ни разу не видела, как сражаются настоящие воины.

– Не видели, и слава богу, успеете еще насмотреться, как руки, ноги отрубают, отсекают головы, разрубают людей пополам.

– Боже мой, что вы такое говорите! – воскликнула Русана.

В этот момент возвращавшийся купец доскакал до брода и с разбегу бросил коня в воду. Веер брызг и шум рассекаемой воды привлекли всеобщее внимание. Но не прошло и полминуты, как всадник уже стоял рядом с Вереном и рассказывал ему все, что с ним произошло в печенежском стане и что он приметил по дороге.

– Одно странно, – заканчивал Само свой рассказ. – Уж больно тихо в селении, словно вымерли все. А так ничего подозрительного не заметил.

– А свой кинжал он тебе подарил? – переспросил Верен.

– Да, старшой, подарил, – отвечал купец. – И если бы я был вождем племени или старшиной каравана, то на их языке это означало бы вечный мир и дружбу.

– Да знаю я, знаю! – сердито перебил его старшой. – И ничего понять не могу.

– Вот видите, сами не понимаете, а от меня требуете, чтоб я никуда не ездила, – неожиданно встряла Русана, которая только сделала вид, что уходит, а сама тихонько подслушала весь разговор.

– Боярышня, – строго сказал Верен. – Я еще раз прошу вас никуда не отлучаться от каравана. В конце концов, я вам просто запрещаю это делать!

Она уже хотела сказать «как вы смеете, мне указывать!», но вдруг передумала, неожиданно поняв, что после таких слов этот человек уж больше никогда с ней не заговорит. А ей почему-то хотелось, чтобы он снова что-нибудь говорил ей, и она, еще раз сердито топнув ножкой, гневно выпалила:

– Да вы, да вам... Да вам просто доставляет удовольствие пугать меня и причинять мне всякие неприятности.

Она повернулась и решительно пошла к нарядному возку, где хлопотала ехавшая с ней ее нянюшка и старый слуга. «Совсем обнаглел купец, – думала она на ходу сердито, – вот погоди, доедем до Белой Вежи, все отцу расскажу, уж он-то тебя взгреет, как следует, научит тебя почтению к боярскому роду».

Верен поморщился, как от зубной боли, и пошел разговаривать с отроками боярышни, надеясь, что здесь-то, с мужиками, договориться будет легче.

– Ну что, добры молодцы, – сказал он вполне миролюбиво. – Дорога-то, поди, притомила?

– Че надо, старшой? – за всех ответил нагловатый Губастый, криво усмехаясь.