Военный переворот - [13]

Мулат всем своим видом показывал, что действительно с него взятки гладки. Да и в самом деле, в чем его было обвинять? Он ведь не охранник, приставленный к девушке.

Сытин раздраженно махнул рукой. Вернувшись наверх в комнату и не обращая внимания на Краевского, он стал звонить всем, кому только можно, начиная с начальника местной полиции и заканчивая полевыми командирами повстанцев. С кем бы он ни разговаривал, из его уст звучала просьба:

— Я прошу вас найти мою дочь! Постарайтесь любыми способами вернуть ее!

По поводу вознаграждения Сытин тоже не скупился в своих обещаниях.

Он всем отослал по Интернету и мультимедийным сообщениям на мобильные телефоны фотографии своей дочери. Собеседники пообещали сделать все возможное, и хозяин виллы немного успокоился.

Краевский все это время терпеливо ожидал, когда босс примет все возможные меры в поисках дочери. Его интересовало, когда Борис наконец-то покажет ему то, чем же расплатились повстанцы за оружие. Поставив всех в известность и немного придя в себя, владелец особняка наконец-то подошел к сейфу. Он открыл его, набрав код. Наполнил доверху бокал вином и уже с обычной жесткостью, тихим голосом сказал:

— Смотри, вот это тот самый первый транш. Оплата Онигминде за полученное оружие.

Глубоко вдохнув и не выдыхая, он с блеском в глазах наблюдал за реакцией компаньона. Краевский, не скрывая нетерпения, быстро подошел к сейфу. Взглянув на содержимое, он непонимающе уставился на Бориса, подняв брови. Владелец, не удовлетворенный его странной реакцией, посмотрел туда сам. То, что представилось его взору, заставило его на мгновение потерять дар речи. Сейф был девственно пуст. Сытин остолбенел.

— Этого не может быть! Я же сам его туда положил! — в полном недоумении вскрикнул владелец пустого сейфа и быстро, сбиваясь, принялся объяснять: — Онигминде дал мне в качестве оплаты огромный алмаз размером с орех, который нашли где-то на копях, находящихся под контролем повстанцев. Таких крупных, как этот, в Африке еще никогда и нигде не находили. По размерам он больше и, соответственно, дороже знаменитых «Орлова» или «Якутии». Стоит он даже страшно подумать, сколько!

В этот момент его зашатало так, как будто чем-то тяжелым ударили по голове. Он замолчал и, присев на кресло, осушил бокал с вином, снова налил и снова выпил, а затем произнес:

— Нет! Этого не может быть! — и погрузился в размышления.

Краевский слушал и, внимательно наблюдая за Сытиным, почесал подбородок: «Если все так, то наверняка алмаз прихватила с собой его сбежавшая дочь. Только она могла открыть ящик, зная код сейфа, и взять содержимое. Конечно, ведь это — идеальный кошелек! Лучшего, удобного и компактного сосредоточия сказочного богатства и не придумаешь, особенно в этой стране. Праздник жизни, который всегда с собой».

Сытин скрежетал зубами. Еще одного такого удара он явно не ожидал…

Глава 9

Международный аэропорт Лагоса стал похож на госпиталь. В зале ожидания аэровокзала людям с ранениями и травмами оказывали медицинскую помощь. Кто-то из пострадавших был уже перевязан и передвигался на костылях, кого-то вели под руки. Тех, кто был сильно искалечен, доставляли на носилках в медпункт, люди с более легкими телесными повреждениями обошлись повязками. В отдельном терминале, закрытом для доступа посторонних, находился импровизированный морг. Хотя назвать эту груду изуродованных тел «моргом» было довольно сложно. Трупы, лежавшие вповалку, были завернуты в простую белую ткань и наскоро залиты специальными биохимическими растворами, замедлявшими разложение. Если вовремя не принять подобных мер, Лагос и окрестности будут поражены жесточайшей эпидемией. В стране, которая для разных болезней просто земля обетованная, то и дело вспыхивают очаги всевозможных массовых хворей. А если принять во внимание грубейшую антисанитарию, то станет понятно, чего так опасались медбратья и санитары, изолируя мертвые тела подобным способом. Возможно, он был не самым эстетичным, зато максимально действенным в подобных условиях.

Лагос находился в апогее хаоса гражданской войны. Не было в столице Нигерии человека, которого это страшное бедствие обошло бы стороной. В странах «третьего мира» конфликты подобного рода всегда отличаются кровопролитностью и бессмысленной жестокостью. Загнанные, иногда слишком рано и насильно, под крыло цивилизации аборигены разных племен и традиций вынуждены были искать пути сосуществования в рамках одной урбанистической культуры. И это им удавалось с огромным трудом. А когда подогреваемые крупными европейскими державами внутриполитические конфликты выливались в массовые вооруженные столкновения, вся дикая ненависть черных обитателей города вырывалась наружу. Она проявлялась в детоубийствах, массовых изнасилованиях, четвертованиях и прочих актах кровной родоплеменной мести.

Среди людей, находившихся в зале ожидания, были и военные, представлявшие правительственные войска. Попавшие в плен к повстанцам, теперь они оказались на свободе. Один из них, чернокожий офицер с уже перебинтованной головой, разгуливал по залу. Он всматривался в лица, как будто надеясь кого-то найти. Кто среди пассажиров мог понадобиться в аэропорту правительственному офицеру, было неясно. Но африканец, ничуть не смущаясь, заглядывал в лица всем белокожим девушкам, которых мог найти в этом зале. Их было не так уж и много, и поэтому процесс осмотра занял немного времени. Девушки, видя к себе такое повышенное внимание, нервничали. Их можно было понять — после недавних событий нервы у всех были на пределе. Офицер оскаливался, изображая улыбку, и следовал дальше.