Военный и промышленный шпионаж. Двенадцать лет службы в разведке - [19]

В общем, все прошло блестяще. Офицер Генерального штаба, женщина, фотография которой вскоре украсила нашу коллекцию, и музыкант встретились в Праге. В ходе этой встречи офицеру было предложено посетить русского полковника в баварском городе Линдау.

Наш обер-лейтенант Милан Ульманский, выдававший себя за майора австрийского Генштаба, действительно нашел на указанном для свидания месте русского полковника с характерным шрамом на лице, приобретенным во время войны с японцами, и заметно обогатил наши сведения о методах шпионажа, практиковавшихся Киевом. А вот чешский музыкант после этого был вынужден «переменить климат» и стал впоследствии дирижером военного оркестра в Черногории.

Причины прекращения затеянной нами столь многообещающей игры по поддержанию связей мнимого майора Генштаба с русским полковником, которые вскоре внезапно оборвались, выяснились лишь много позже — у нас в бюро завелся предатель, раскрывший русским нашу затею!

Требования к искусству дешифрирования в свете военного похода на Триполи

1910 год и первые месяцы 1911 года, внешне прошедшие спокойно, но скрывавшие глубинные процессы постоянно нараставшего политического напряжения, оказались для следившей за всем этим разведки благоприятными. Сами органы военной разведывательной службы в то время были проникнуты духом бодрости и взаимовыручки. Поэтому их усилия по налаживанию гармоничного сотрудничества со всеми гражданскими властями, имеющими отношение к разведывательным вопросам, не прошли даром.

10 марта 1911 года разработанный мною проект новой инструкции по разведывательному делу был одобрен, в результате чего на свет появилось предписание, дававшее правовую основу для взаимодействия всех соответствующих органов и инстанций. Эта инструкция оказалась настолько действенной, что ее использовали в качестве образца даже возникшие на месте австро-венгерской монархии после мировой войны национальные государства. В результате подчиненное чешскому министру обороны и бывшему антимилитаристски настроенному депутату рейхсрата Вацлаву Клофачу разведывательное бюро стало работать по служебному предписанию, на основании которого в свое время велась работа против него самого.

Поистине огромное значение в ближайшем будущем сыграл мой интерес, который я проявлял в отношении шифровального дела. Это древнее как мир средство тайной переписки в процессе борьбы между сторонними дешифровщиками тайнописи и ее создателями постоянно совершенствовалось. При этом всегда возникают обстоятельства, заставляющие использовать приемы, разработанные ранее. Например, агенты, для которых уже сам факт обнаружения у них шифра может иметь роковые последствия, стремятся применять в своей тайной переписке самые простые и, можно сказать, первоначальные формы шифрования, переставляя лишь буквы.

Другой способ тайнописи (метод подставки) предполагает собой использование квадратов, разбитых на сетки, в ячейках которых проставляются буквы. При этом каждая строка и каждый столбец имеют цифровое обозначение. В результате каждая буква шифруется путем перекрещивания соответствующих строк и столбцов. Для пояснения возьмем один пример:

В этом случае буква «а» будет представлена набором цифр «38». Тогда слово «Bad» станет выглядеть как набор групп из двух цифр — 29, 38 и 58, а само его написание уже в виде шифра возможно следующим образом: 293, 858.

При желании затруднить расшифровку текста сторонними лицами процесс шифрования и раскодирования может быть в высшей степени усложнен. Тогда и тем, кто шифрует текст, и тем, кто его расшифровывает, приходится проделывать довольно трудную и кропотливую работу. Применение механических средств, конечно, облегчает и то и другое, но большое неудобство буквенного шифрования все же остается, так как оно само по себе хлопотливо, а сам текст послания оказывается гораздо длиннее, чем в случае открытого его написания. Поэтому алфавиты были дополнены наиболее употребляемыми слогами и часто встречающимися словами, в результате чего возникли специальные таблицы и даже «шифровальные книги».

Тем не менее, как бы ни сложны и хитроумны были системы шифрования, все же при наличии достаточного количества зашифрованного материала рано или поздно применяемая система шифрования обнаруживается, и тогда дешифрование становится возможным.

К моменту моего назначения в «Эвиденцбюро» шифрование как необходимое средство сохранения тайны было оценено там по достоинству — шифровали и дешифровали много. Однако вопросами подборки шифровальных ключей для раскодирования иностранных шифров никто не занимался. Лишь после продолжительных поисков мне удалось найти один глубоко похороненный под папками с различными материалами ключ шифрования, применявшийся при отправке секретных посланий из русского консульства.

Тогда по моей просьбе в распоряжение бюро было предоставлено огромное количество перехваченных нашими военными кораблями начиная с 1908 года зашифрованных радиограмм, переданных и принятых радиостанцией Антивари[57]. Началась прослушка и кабельных линий связи.

Процесс дешифрирования показался мне очень интересным, и я с огромным рвением принялся за трудную работу, напоминавшую вследствие малого количества лиц, умеющих читать, и обусловленного этим страшным перевиранием текста, настоящий сизифов труд. Однако постепенно наметился успех.