Военные воспоминания - [51]

Обстановка в воздухе заставила наше командование вести наступательные бои ночью.

В Полотняном заводе около суток мы жили в каком-то флигеле в парке. Думаю, что это был парк Гончаровых. Недалеко от нашего дома была заснеженная поляна с укутанным снегом памятником в центре. Видны были и разбросанные по парку строения. И сейчас очень жалко, что тогда мы не осмотрели место, связанное с жизнью А. С. Пушкина. Тогда мы жили лишь одним днем, усталые, измученные боями, полуголодные и холодные. Сейчас кажется странным, что пробыв в Калуге более суток, я так и не видел города. Единственное, что я разглядел и хорошо запомнил, это какой-то сад с высокими деревьями и каким-то памятником перед окнами дома, где мы ночевали.

Дивизия выведена из боев, и мы совершаем 120-150-километровый марш строго на юг, на Сухиничи, где противник перешел в контрнаступление и отбросил 10-ю армию генерал-лейтенанта Голикова на 45 километров.

Город Сухиничи, крупный железнодорожный узел, был окружен нашими войсками. Но противник нанес удар извне по юго-западному флангу и прорвался в город, деблокировав его. Нашу дивизию вывели из состава 50-ой армии генерал-лейтенанта Болдырева и передали в распоряжение командования 10-й армии. Дивизия заняла оборону западнее города в направлении на Усты. Утром противник вновь перешел в наступление и один из полков откатился назад, оставив три деревни. Но дивизия все же сумела остановить наступление немцев, вернула оставленные позиции и, продвинувшись на юго-запад освободила еще несколько деревень. Противник, опасаясь, что гарнизон Сухиничей окажется в глубоком тылу русских, оставил город. Начиная с Сухиничей немцы изменили тактику. Впервые, на участках действия нашей дивизии, они перешли от обороны в населенных пунктах к обороне в поле. На черный, испещренный разрывами снарядов холмистой равнине, снег был изрезан гусеницами танков, а по склонам холмов тянулись траншеи.

В последних числах января несколько дивизий, в том числе и нашу, переподчинили 60-й армии генерал-лейтенанта Рокосовского. Дивизия перешла к обороне.

Наблюдательный пункт командира дивизиона находился на обращенном к противнику склоне высоты. Сюда и прибыл генерал Рокоссовский. К землянке с амбразурой для наблюдения вел неглубокий ход сообщения, по которому, нагнувшись, можно было пройти незамеченным противником. Высокий, в кожаном пальто, в окружении офицеров нашей дивизии и адъютантов, он не отреагировал на просьбы адъютантов спуститься в ход сообщения и прошел на наблюдательный пункт по брустверу. Оглядев в стереотрубу передний край обороны противника и задав несколько вопросов командиру дивизиона, тем же путем покинул наблюдательный пункт. А солдаты, да и офицеры еще долго говорили о храбрости генерала.

Дивизия месяц стоит в обороне. Свободные от службы солдаты и офицеры расположились в деревнях. Каждый взвод занимает хату. Но солдаты не бездельничают. Разведчики, меняясь, дежурят на наблюдательном пункте, связисты обслуживают телефонные линии и дежурят на телефонных аппаратах. Взвод топоразведки, закончив привязку боевых порядков и подготовив данные для стрельбы по целям, огням сосредоточения и заграждения, на случай наступления противника, перешел к отысканию новых целей и определению их координат. А в промежутках солдаты несут караульную службу.

Управление дивизиона занимает две хаты, одну - взвод связи, вторую - взвод топоразведки из шести человек. Здесь же небольшое отделение разведки, хоз. отделение из трех человек и неразлучные друзья - медицинский и ветеринарный фельдшеры.

Хозяйки дома очень любезные молодые сестры. Даша - невысокого роста, очень подвижная толстушка. Замужем около двух лет. Муж на фронте. Писем не получает, да и не могла получать, поскольку деревня была на оккупированной территории. Катя - высокая стройная девушка лет двадцати, в движениях медлительная. Лицом обеих бог не обидел. По натуре обе очень общительные. С первого часа нашего пребывания в их доме они влились в нашу фронтовую семью.

Третий член семьи их мать. Высокая, худая, очень больная ворчливая старуха. Дочери говорили, что в молодости, да и в зрелом возрасте была очень красивой женщиной и не упускала моментов, чтобы попользоваться прелестями жизни.

Жили они бедновато и поэтому стали питаться с нашей кухни. Но речь о другом. Командовал взводом топоразведки недавно получивший звание младшего лейтенанта, бывший старший сержант Михайлов. Высокий, всегда подтянутый, всегда сдержанный, уже женатый сибиряк.

С первых же минут нашего пребывания в доме мы стали свидетелями «величайшего патриотизма» девушек. Со стороны было даже интересно наблюдать, как Катя откровенно предлагала себя лейтенанту. И чем больше он демонстрировал свою незаинтересованность в этих играх, тем настойчивее действовала девушка. Самое интересное началось, когда стали укладываться спать. Только Михайлов устроился на полу, рядом с ним тут же легла и Катя. Тогда он перешел на другое место, но и Катя оказалась там же. Оказавшись в столь трудном положении, он вынужден был отодвинуть от стены узкую скамейку и поставив ее по диагонали комнаты и лечь на нее головой в красный угол, как кладут в деревнях покойников. Катя обошла вокруг устроившегося на ночлег столь необычным образом Михайлова, и видя, что тут ей никак не пристроиться - скамейка была настолько узка, что улечься на ней даже одному было почти невозможно, завалилась на наших фельдшеров медицинского - Гусева и ветеринарного - Байретдинова, устроившихся на хозяйской кровати. Те раздвинулись, и она оказалась в объятиях двух мужчин.