Военные приключения. Выпуск 2 - [135]

Русская артиллерия била картечью в упор. Артиллеристы временами оставляли орудия и принимали рукопашный бой, Командиры подавали пример подчиненным. Одним из таких начальников был и Сеславин. К вечеру французские генералы, посылаемые вперед непреклонной волей императора, приказали дожечь стога, и в багровых отсветах пожара пехота в четвертый раз пошла на приступ. Командующий обороной редута генерал-лейтенант Горчаков, племянник Суворова, приказал генерал-майору Неверовскому задержать неприятеля. У того в резерве был лишь один батальон Одесского пехотного полка. Неверовский приказал ссыпать порох с полок и повел батальон в штыковую. Французская колонна обратилась в бегство, а подоспевшая к Неверовскому 2-я кирасирская дивизия довершила разгром. Французы, выделяясь на фоне зарева черными четкими мишенями, падали и падали.

Уже ночью арьергард по приказу Кутузова отступил на основные позиции к главным силам объединенной армии.

Затяжной бой — не лучший способ лечения от ран, но Сеславин не мог себе и помыслить, что в такое время он может хоть на минуту покинуть армию, боевых товарищей.

Первые часы Бородина он — подобно другим адъютантам — был неотлучно при Барклае де Толли. Но уже в одиннадцатом часу утра Барклай, заметив, что французы начинают сосредоточивать значительные силы против батареи Раевского, приказал Сеславину взять из резерва две роты конной артиллерии и установить их по своему усмотрению на батарее.

Когда Сеславин подвел артиллеристов к русской позиции, то увидел страшную картину — артиллеристы и пехота прикрытия покидали Центральную батарею. Он, приказав конноартиллерийским ротам разворачиваться для боя, поскакал к кургану. Слева от него стояла пехотная колонна. Взяв на себя всю ответственность, Сеславин именем командующего 1-й армией повел колонну в штыки. Одновременно с ним справа ударил батальон пехоты, предводительствуемый еще одним адъютантом Барклая де Толли — Левенштерном. В центре контратаку возглавили генералы Ермолов и Кутайсов. Французы осыпали наступающих картечью и пулями. Сеславину сбило кивер. Гремевшее со всех сторон «Ура!» подстегнуло его. Забыв о раненой ноге, он прибавил шагу и одним из первых сошелся с неприятелем в рукопашную.

Последовавшие за тем несколько минут плохо запомнились участникам. Бой был крайне ожесточенным — никто, даже умирая, не хотел уступать. В ход шло все: рубились саблями, стреляли друг в друга в упор, дрались штыками, банниками, прикладами, кулаками. Дело доходило и до зубов. Наконец французы были отброшены от батареи, но отброшены в крайне малом количестве. Большинство их полегло здесь же или были взяты в плен.

Возвращаясь к командующему, Сеславин видел лошадь Кутайсова, забрызганную кровью ее хозяина, и смертельно бледного Багратиона, которого несли на перевязку… Бой давался тяжело.

Вскоре адъютант командующего, выполняя приказание начальства, уже вновь ехал к артиллерийскому резерву — за новыми ротами для подкрепления батареи Раевского. Французы, к этому времени захватив Семеновские высоты, установили около них и у Бородина батареи и вели перекрестный огонь более чем из 100 орудий. Именно им и надлежало противостоять привезенным Сеславиным из артрезерва ротам. Французские артиллеристы били уже по пристрелянным позициям. Русские несли тяжелые потери, но, заменяя раненую прислугу и разбитые орудия, продолжали неравную дуэль.

Сеславин вновь вернулся к командующему и вместе с ним и всей его свитой, стоя невдалеке от Центральной батареи, наблюдал за ходом ожесточенного сражения, накал которого, казалось, только еще разгорается. Бой превращался в бойню, когда никто уже не думал ни о своей жизни, ни о жизни окружающих его.

Французские кавалеристы и пехота штурмовали батарею, защищаемую дивизией генерала Лихачева. Русская пехота с трудом сдерживала двойной натиск, и когда Барклай приказал бросить им в помощь цвет русской конницы — кавалергардский и конногвардейские полки. Барклай сам вместе с немногими уцелевшими еще адъютантами, в том числе и Сеславиным, возглавил эту кавалерийскую контратаку.

Отборная русская кавалерия врезалась в массу неприятельской. Разрядив пистолеты в упор, дрались белым оружием. Светлые мундиры русских стали красными — от чужой и собственной крови. Пощады здесь никому не давали, да никто ее и не просил, Упавший больше не поднимался. Было уже около пяти часов вечера, когда конница Наполеона, не выдержав ярости сечи, отступила. У командующего после рубки осталось из двенадцати адъютантов, бывших при его особе утром, лишь трое: Сеславин, Левенштерн, Закревский.

За бои у Шевардина и Бородина Сеславин был удостоен Георгия IV степени. Казалось — это лишь начало ослепительной череды подвигов и блестящей карьеры. Звезды, наконец, сжалились и сулили удачу.

Вскоре он становится одним из самых известных в России командиров армейского партизанского отряда. Именно он первым из всей русской армии обнаружит начало отступления Наполеона из Москвы и доложит о сем в Главную квартиру русской армии. Своевременно предупрежденные, русские войска перекроют французам путь у Малоярославца и заставят отступить по разоренной ими же Смоленской дороге.