Военные мемуары. Единство, 1942–1944 - [281]

Я согласен также с программой на 7 июля: беседа и завтрак в Белом доме. С другой стороны, я не намерен вести переговоров (я подчеркиваю переговоров) по вопросу о выпуске денежных знаков.

Наша делегация должна устроить большой официальный прием. Разошлите приглашения в той форме, какая покажется вам наилучшей.

Заявление генерала де Голля по прибытии на Вашингтонский аэродром 6 июля 1944

Я счастлив вступить на американскую землю, чтобы встретиться с президентом Рузвельтом. Я приветствую всех американцев, мужчин и женщин, которые не покладая рук трудятся для войны, а также смелых американских парней — пехотинцев, моряков и летчиков, — которые за морем сражаются с нашими общими врагами.

Американцы, наши друзья! Французский народ думает о вас и приветствует вас.

Война идет успешно. После того как немцы и японцы будут разбиты, нам предстоит организовать мир на принципах свободы и мира. Мы горячо желаем, чтобы Соединенные Штаты и Франция продолжали всесторонне сотрудничать друг с другом, подобно тому как сегодня наши бойцы плечом к плечу шагают к общей победе.

Письмо председателя совета министров Италии Бономи генералу де Голлю, в Алжир Салерно, 6 июля 1944

Генерал!

Министр Прунас подробно информировал меня о беседах, состоявшихся между вами несколько дней назад в Неаполе, и передал любезные слова, которые были вами сказаны по моему адресу и которые я высоко ценю.

Сразу же хочу вам сказать, что ваше предложение о том, чтобы иметь в Риме до дворце Фарнезе в лице Кув де Мюрвиля представителя французского Временного правительства, с которым можно будет без постороннего посредничества и без помощи третьих лиц начать переговоры об итало-французских отношениях в настоящем и будущем, со всех точек зрения представляется мне превосходным предложением и встречает с моей стороны полное одобрение. В соответствующий момент при благоприятных обстоятельствах, несомненно, можно будет иметь и итальянского представителя при вашем правительстве.

Хочу также подтвердить то, что уже было сказано вам министром Прунасом, а именно, что внесение ясности в отношения между Италией и Францией и постепенное упрочение дружбы между ними составляет одну из главных задач моего правительства. Я счастлив, что вы разделяете мою глубокую уверенность на этот счет.

Латиняне Европы должны опираться друг на друга, чтобы противостоять тому шквалу, который угрожает их поглотить. Они преодолеют эти испытания, если найдут — в чем я глубоко убежден — силы и мужество для своего возрождения и обновления.

В свою очередь передаю вам, генерал, те же пожелания, которые вы соблаговолили выразить по моему адресу и по адресу моего правительства. Особенно хочу выразить чувство глубокой солидарности с вами в отношении успеха военных операций, которые несомненно приведут к освобождению Франции, столь достойно представляемой вами.

Примите уверения в моих самых лучших чувствах.

Телеграмма французского делегата в Италии Мориса Кув де Мюрвиля министру иностранных дел, в Алжир Неаполь, 8 июля 1944

Вчера я имел беседу с генеральным секретарем по иностранным делам. Она касалась главным образом откликов на недавнюю поездку генерала де Голля в Италию.

1) Заявление генерала журналистам в Риме произвело большое впечатление как содержавшимся в нем намеком на франко-итальянское сближение, так и выраженными в нем чувствами по отношению к «вечному городу» как к очагу латинской культуры и центру католицизма. Это впечатление широко отражено в столичных газетах. Его разделяют и в Ватикане.

2) Председатель Совета министров был исключительно тронут словами, сказанными генералом де Голлем в беседе с Прунасом. Он прежде всего благодарен за то, что генерал ни единым словом не коснулся прошлого, которое теперь подвергается всеобщему обсуждению. Он расценивает все это как дружественный жест в отношении своего правительства и Италии. Он целиком поддерживает программу достижения соглашения между латинскими странами и считает, что его страна заинтересована в том, что бы Франция возможно скорее заняла свое место в качестве великой державы.

По мнению Бономи, ничто не разделяет Францию и Италию; остается только урегулировать тунисский вопрос. Он готов разговаривать об этом, и Прунас спросил меня, сможем ли мы начать переговоры по этому вопросу, когда его правительство переедет в Рим. Я ответил, что, по-моему, возражений не будет, учитывая, что исходной точкой переговоров будет ликвидация всех итальянских привилегий в Тунисе.

Впрочем, сам Прунас идет еще дальше и думает, что может быть найден общий модус для взаимопонимания и взаимопомощи в послевоенный период. Я воздержался от каких-либо замечаний относительно этого предположения.

Во всяком случае, ясно, что итальянцы очень рады возможности подбросить новую карту в дипломатическую игру, ставшую более сложной с тех пор, как Советы решили установить прямые отношения между Москвой и Салерно.

В духе всего изложенного выше Бономи счел нужным обратиться с письмом к генералу де Голлю, чтобы поблагодарить его за слова, сказанные Прунасу, выразить согласие с предложением об установлении при моем посредстве прямых франко-итальянских контактов и подтвердить свою надежду на налаживание в будущем хороших отношений между Францией и Италией.