Военное дело Московского государства. От Василия Темного до Михаила Романова. Вторая половина XV – начало XVII в. - [2]
Отказ от стремления «объять необъятное» позволил сконцетрироваться на изучении важнейших аспектов развития русского военного дела «классического» периода. И, разрабатывая вопросы, связанные с его эволюией, мы намеренно акцентировали наше внимание не столько и не сколько на «истории битв и сражений», но на истории того, что в западной историографии именуется термином warfare, на изучении того, «как это работает», как была устроена московская военная машина, как она функционировала. В этом в известном смысле мы равнялись на классическую «Историю военного искусства в рамках политической истории» немецкого историка Г. Дельбрюка (которая произвела на нас тридцать с лишком лет назад неизгладимое впечатление) и в особенности на не менее классическую «Войну в Средние века» французского исследователя Ф. Контамина[3].
Само собой, мы прекрасно понимаем, что проблемы, поднятые в этой книге (несмотря, а может, благодаря ограниченности источниковой базы), вряд ли будут иметь в обозримом будущем (да и вообще когда-либо) более или менее удовлетворительное решение. Предложенная нами картина развития русского военного дела в «классическую» эпоху не более чем авторское видение картины, которое отнюдь не претендует на абсолютную истинность. Но мы надеемся на то, что, во-первых, полученные нами результаты, выводы и итоги (промежуточные, конечно, ибо практически нет сомнений в том, что через 10–15–20 лет многие из них будут расцениваться не так, как сегодня) станут тем фундаментом, той основой, от которой другие исследователи смогут оттолкнуться в своей работе. Во-вторых, прекрасно осознавая необъятность темы, мы преднамеренно ограничились серией очерков, которые затрагивают лишь некоторые, но, на наш взгляд, важнейшие аспекты развития русского военного дела в «классический» период (и тем самым оставили себе простор для маневра – кто знает, может, спустя некоторое время этот текст можно будет дополнить и расширить новыми очерками, иначе расставить акценты в отдельных вопросах и т. д. и т. п.). В-третьих, отбирая вопросы, на которые даются ответы в том или ином очерке, мы исходили из того, что событийная канва русской военной истории раннего Нового времени читателю и без того более или менее ясна (благо обзорных работ на эту тему сегодня не то чтобы хватает, но ситуация с ними лучше, чем пару десятков лет назад). Ну а раз так, то нет необходимости заострять внимание на этой стороне истории военного дела, сосредоточившись – повторим это еще раз – на анализе особенностей работы военной машины Русского государства. Именно здесь, на этом направлении, остается много недосказанного и истолкованного превратно и есть широкое, нет, широчайшее поле для новых и новых исследований. И если наша работа сподвигнет кого-то из ее читателей к исследованиям в этой сфере, то мы будем считать, что одна из главных целей нашей работы была достигнута, ибо тех, кто занимается историей военного дела и военного искусства Нового и Новейшего времени, эпохой Петра Великого, наполеоникой и войн XX в., не в пример больше, чем интересующихся проблемами эволюции русского военного дела в предшествующие эпохи.
Завершая наше авторское вступление, мы хотели бы поблагодарить тех людей, без которых эта книга не появилась бы на свет. Это Д. Селиверстов, с которым мы неоднократно обсуждали многие вопросы, нашедшие свое отражение на страницах этой книги. Это Н. Гуров, которому я давно обещал, что засяду за написание этой работы, и вот выполняю теперь свое обещание. Это А. Чаплыгин, без деятельного участия которого я бы еще долго не осмелился бы приступить к обобщению результатов своих изысканий. Это К. Козюренок и К. Нагорный, на страницах издаваемого ими электронного журнала «История военного дела: исследования и источники» прошли апробацию многие положения и сюжеты этой работы. Это А. Безугольный, без которого эта книга, даже если бы она и была написана, не увидела бы свет, оставшись, как говорится, в ящике письменного стола (в виде электронного файла на рабочем столе персонального компьютера). Наша благодарность и читателям нашей странички в «Живом Журнале» и на других сетевых ресурсах, где размещены наши статьи и материалы по русской военной истории, – без вашей поддержки и заинтересованности имел бы смысл этот проект? Отдельная благодарность и кампании Google, благодаря которой стали доступны в Сети многие редкие и ранее труднодоступные издания материалов и документов, так или иначе связанных с историей русского военного дела. И само собой, наша глубочайшая признательность нашей супруге Т. Пенской, неизменно поддерживающей нас в наших начинаниях и обеспечивающей нам надежный тыл. И напоследок, прежде чем вы, уважаемый читатель, перевернете эту страничку, вспомните, что говорили римские консулы, завершая свою речь при передаче полномочий преемнику, – Feci, quod potui, faciant meliora potentes!
Очерк I. «И дается им корм и питье царское и конской корм…»: как решались проблемы снабжения московских ратей «классического» периода
Американскому генералу О. Брэдли приписывают фразу: «Любители изучают стратегию, профессионалы изучают логистику». В этих словах кратко, но емко выражена вся квинтэссенция современной войны, начало истории которой можно отнести ко временам позднего Средневековья – раннего Нового времени, когда военное дело снова, как это было в древности, стало превращаться из искусства в науку. И в этой новой военной науке проблемам снабжения, точнее, способам их решения изначально отводилось немалое (и постоянно растущее) значение. Характеризуя значимость военной логистики, русский генерал-интендант Ф. К. Затлер писал в 1860 г., что «надобно удивляться, что продовольственная часть, столь важная в военное время, единственно от которой зависит часто успех или неуспех войны, остается до сих пор в таком забвении. Читая военную историю, много встречается вопросов, от чего такой-то главнокомандующий не воспользовался одержанною победою или не сделал такого-то движения, а ответа не находим нигде. Если б военные историки более обращали внимание на продовольственную часть и при описании сражений объясняли, сколько солдаты имели в ранцах сухарей пред сражением, в каком расстоянии были в то время провиантские транспорты и откуда они наполнялись, то, может быть, разъяснилось бы многое, что теперь темно…»
На протяжении более чем полутора столетий, с середины XVI в. и вплоть до самого окончания правления Петра Великого, неотъемлемой частью русского войска были стрельцы. Они стали первой русской пехотой, полностью оснащенной огнестрельным оружием и которую можно назвать постоянной и в известном смысле регулярной (с поправкой на реалии эпохи). Созданное в 1550 г., во время т. н. «реформ Ивана Грозного», стрелецкое войско прошло боевое крещение в самой известной военной кампании первого русского царя — взятии Казани осенью 1552 г.
В русско-крымских отношениях, насчитывающих не одно столетие, XVI век занимает особенное место. Сложившийся в конце XV века русско-крымский союз, острием своим направленный против Большой Орды, оказался, увы, слишком недолговечным, ибо он основывался на принципе «против кого дружить будем». И когда в 1502 году государство Ахматовичеи окончательно рассыпалось, когда общего могущественного врага, против которого объединились молодая Московская Русь и Крым, не стало, переход от дружественных отношений к открытой враждебности был лишь вопросом времени.
Уникальное издание, не имеющее себе равных! Первое отечественное исследование Великой огнестрельной революции XV–XVII вв., перевернувшей не только военное дело, но и всю историю человечества. По мере распространения огнестрельного оружия на смену прежней ударной тактике (когда на поле боя преобладала пехотная пика, а главным родом войск были пикинеры) пришел «огневой бой», дистанционное поражение противника массированным огнем мушкетеров и артиллерии, – так, в крови и пороховом дыму, умирало Средневековье и рождалось Новое Время.Военная революция, чреватая радикальными социальными преобразованиями, с разной скоростью протекала в Западной Европе, на Руси, в Речи Посполитой и Оттоманской империи – именно этими различиями во многом объясняется возвышение Запада и упадок Восточной и Юго-Восточной Европы, а запоздалый отказ Руси от «османской» военной модели в пользу западноевропейской традиции во многом предопределил особый путь развития русской цивилизации.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этой книге доктора исторических наук, профессора В.В. Пенского на основе скрупулезного анализа широкого круга источников и литературы проанализированы судьбы русских служилых людей XVI в., занимавших средние командные посты в военной иерархии Русского государства той эпохи. Их можно назвать «центурионами» московского войска.До последнего времени люди, подобные героям очерков этой книги, крайне редко становились объектом внимания историков. Однако такая невнимательность по отношению к «центурионам» явно несправедлива.
В январе 1558 г. русские полки по повелению Ивана Грозного перешли русско-ливонскую границу. Четыре года, с 1558 по 1561 г., Прибалтика была объята пламенем войны, которая вскоре получила название Ливонской (в свою очередь, эта война стала частью более длительного конфликта, который можно назвать Войной за ливонское наследство, длившейся де-факто с 1555 по 1595 г.). В результате действий русских войск «больной человек» Северо-Восточной Европы, Ливонская «конфедерация», состоявшая из Ливонского ордена, Рижского архиепископства и ряда других, более мелких владений, была разгромлена, распалась и разделена между могущественными и алчными соседями.
"3 феврале — марте 1919 года комиссия сената США слушала людей, вернувшихся из революционной России. Для оправдания интервенции нужно было собрать доказательства, что власть в России узурпирована кучкой преступников, безнравственных и корыстных людей, подчинивших себе народ с помощью «агитаторов из Ист-Сайда» и германских офицеров." Статья из журнала Энергия, экология 1990 № 11.
Очерк истории крестьянской войны XVII в. в Китае. В книге рассказывается о Китае в конце правления династии Мин, причинах развития повстанческих движений, ходе и итогах восстания.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В монографии исследуется один из вопросов взаимоотношений древнего Египта с Нубией, а именно вопрос становления аппарата египетской военной и гражданской администрации на этой территории. Прослеживаются три этапа, связанные с изменениями характера политики Египта в этом регионе, которые в конечном счете привели к превращению Нубии в египетскую провинцию. Выделена роль местного населения в системе сложившихся египетских административных институтов. Исследование охватывает период Древнего, Среднего и Нового царств.
В основе книги лежит историко-культурная концепция, суть которой – рассмотрение истории абхазов, коренного населения Абхазии не изолированно, а в тесном взаимодействии с другими соседними народами и древними цивилизациями. Здесь всегда хорошо прослеживалось биение пульса мировой политики, а сама страна не раз становилась ареной военных действий и политико-дипломатических хитросплетений между великими державами древности и средневековья, нового и новейшего времени. За последние годы были выявлены новые археологические материалы, архивные документы, письменные источники, позволившие объективнее рассмотреть многие исторические события.
Книга, написанная археологом А. Д. Грачем, рассказывает о том, что лежит в земле, по которой ходят ленинградцы, о вещественных памятниках жизни населения нашего города в первые десятилетия его существования. Книги об этом никогда еще не было напечатано. Твердо установилось представление, что археологические раскопки выявляют памятники седой старины. А оказывается и за два с половиной столетия под проспектами и улицами, по которым бегут автобусы и трамваи, под дворами и скверами, где играют дети, накопились ценные археологические материалы.