Военная контрразведка. Вчера. Сегодня. Завтра - [86]

Скрип тормозов за спиной заставил Канавина встрепенуться. Он обернулся. Рядом с ним остановился армейский УАЗ. Из него, как черти из табакерки, вскочили трое. Они действовали стремительно, скрутили ему руки, набросили на голову непроницаемый черный колпак и затолкали в машину. Внутри у Кана-вина все похолодело, голова пошла кругом. Время для него, казалось, остановилось. Он плохо помнил, как вывалился из УАЗа, на непослушных ногах поднялся по лестнице и опустился на стул. Чьи-то цепкие пальцы сняли с него наручники, а с головы сдернули колпак.

Яркий дневной свет ослепил Канавина, и, когда глаза освоились, то перед ним возникли четверо. Одного из них он узнал — это был руководитель военных контрразведчиков генерал Устинов. Он молчал и немигающим взглядом сверлил Канавина. За его спиной горой возвышался майор не меньше двух метров ростом, в плечах косая сажень. Двое других — капитаны — занимали позицию рядом с Канавиным и стерегли каждое его движение. Он, наконец, пришел в себя и, поерзав по стулу, осипшим голосом произнес:

— Я арестован, товарищ генерал?

— Все зависит от вас, Сергей Александрович, — уклончиво ответил Устинов.

— В чем я обвиняюсь?

Ответа Канавин не услышал. Устинов кивнул головой. Майор-здоровяк прошел к треноге, на ней был закреплен проектор, включил, а затем опустил жалюзи на окне. В полумраке, воцарившемся в комнате, на стене мелькали кадры залов энтографического музея, экспонатов и посетителей. Среди них выделялась группа советских офицеров. Объектив скрытой кинокамеры неотрывно следовал за Канавиным и зафиксировал его встречу с Бруком — Шраммом. Оператору удалось записать даже выражение на лицах собеседников. Они явно были не в духе.

Здесь выдержка изменила Канавину, и он сорвался на крик:

— Хватит! Остановите!

— Борис Сергеевич, остановите запись! — распорядился Устинов и впился пронизывающим взглядом в Канавина.

Тот был раздавлен. Пот ручьями лился по лицу. Грудь судорожно вздымалась. В комнате воцарилась гнетущая тишина. Ее нарушали тяжелое дыхание Канавина и скрип стула под ним. Устинов выдержал паузу и, стремясь развить успех, нанес следующий сокрушительный удар.

— Сергей Александрович, мне надо пояснять вам, кто такой Брук — Шрамм?

— Н-нет, — обронил Канавин.

— Дальше как, вы сами все расскажете? — продолжал вести тонкую игру Устинов.

Канавин сгорбился и ушел в себя. Устинов напрягся. Многое, если не все решалось в эти несколько мгновений. Канавин мог замкнуться в себе и уйти в отказ. Веские, тем более вещественные доказательства его шпионской деятельности у Устинова отсутствовали. Встреча, пусть даже с разведчиком ЦРУ, — это еще не аргумент, чтобы обвинять в шпионаже. Рискованная игра, затеянная им, строилась на эффекте неожиданности и, похоже, дала сбой. Канавин встрепенулся, поднял голову и заявил:

— Товарищ генерал, вы ошибаетесь. Я не шпион.

У Устинова хватило выдержки, чтобы сохранить внешнее спокойствие. Сохраняя ровный тон, он потребовал:

— Потрудитесь объяснить, Сергей Александрович!

— Да, Сэм Брук здесь, в Германии, он работает под фамилией Шрамм, действительно является сотрудником военной разведки США. С ним я….

— С ним вы знакомы со времен службы в Таиланде! — перебил Устинов и, чтобы удержать инициативу в своих руках, заявил: — Брук специализируется на вербовках советских военнослужащих!

— Да, — признался Канавин и упавшим голосом произнес: — Вам и это известно.

— И не только, а гораздо больше, чем вы думаете, Сергей Александрович. Продолжайте, я вас слушаю.

— Во время службы в Таиланде я готовил на вербовку одного местного офицера. Он казался мне ценным источником информации. Она действительно представляла разведывательный интерес. Это была не только моя, но и оценка нашего резидента. И когда я вышел на его вербовку… — голос у Канавина сорвался. — Я мог… Мог понять, что он подстава! Самоуверенный болван! Я купился на его информацию. Будь проклят тот день, когда мы встретились!

Нервы у Канавина сдали. Он схватился руками за голову и, покачиваясь из стороны в сторону, завыл на одной ноте.

— Борис Сергеевич, подайте воды Сергею Александровичу! — распорядился Устинов.

Майор налил в кружку воды. Канавин дрожащей рукой принял ее и, расплескивая на пол, выпил до дна. Смахнув с подбородка и куртки капли воды, он поднял голову. В его глазах, казалось, застыла мировая скорбь. Собравшись с силами, Канавин продолжил:

— На ту нашу встречу майор пришел не один, а с Сэмом Бруком. Этот мерзавец стал меня шантажировать и принуждать к сотрудничеству! Но я отказался! Честно! Прошу мне поверить, товарищ генерал!

— Но если вы, Сергей Александрович, отвергли сотрудничество, то почему не доложили о вербовочном подходе со стороны РУМО?

— Испугался! Вы же понимаете, после всего того, что произошло, на моей карьере можно было ставить крест. До окончания командировки в Таиланде оставалось чуть больше месяца, и я думал, что дотяну. Но они достали меня здесь. Дурак! Теперь расплачиваюсь за все! — сокрушался Канавин.

— Сергей Александрович, сколько раз вы встречались с Бруком — Шраммом? — уточнил Устинов.

— Три раза! Всего три! Первый — в Таиланде. Второй — на торжественном приеме. Третий — в энтографическом музее.