Военная контрразведка. Вчера. Сегодня. Завтра - [58]

К нему в приемную на 7-м этаже здания № 2 и поднялся Устинов. Помощник руководителя военной контрразведки смерил его строгим взглядом, уточнил фамилию, доложил Леонову и, получив разрешение, кивнул на дверь. Устинов перешагнул порог кабинета и представился. Леонов прошел ему навстречу, приветливо поздоровался, пригласил к столу заседаний и предложил чай. Столь доброжелательное отношение, видимо, было связано с положительными рекомендациями генерала Цинева.

Поведение и манера общения Леонова отличались от стиля руководителей — профессионалов-контрразведчиков. Беседу он начал с житейских вопросов, поинтересовался тем, как Устинов добрался до Москвы и устроился в гостинице. В дальнейшем разговоре расспрашивал о положении в семье, о жизни советских военнослужащих в ГДР, об их отношениях с немцами. И, когда эти темы были исчерпаны, Леонов перешел к профессиональным вопросам. Его в первую очередь интересовали обстановка в коллективе управления и мнение сотрудников о происходящих радикальных изменениях в структуре системы органов государственной безопасности.

Устинов не стал кривить душой и откровенно рассказал о тех сомнениях и переживаниях, которые владели им и товарищами по службе до недавнего времени. Говоря о нынешнем состоянии обстановки в коллективе, он отметил, что с приходом генерала Цинева она изменилась к лучшему, и значительно. Принятые им меры положительно сказались на работоспособности управления и позволили добиться конкретных результатов. Устинов обратился к основным показателям и содержанию оперативных разработок.

Леонов остановил его и поинтересовался:

— Иван Лаврентьевич, а как вы лично и сотрудники управления расцениваете события, имевшие место в Берлине в июне прошлого года?

— Как попытку западных спецслужб и политиков империалистических держав нанести удар по социализму в ГДР, товарищ генерал-лейтенант, — заявил Устинов.

— Все это так, но есть одно но, — Леонов сделал паузу и, внимательно посмотрев на Устинова, уточнил: — Иван Лаврентьевич, а насколько адекватно действовало руководство управления в той сложной ситуации? Это первое, и второе — почему кризис приобрел столь большой размах?

— Товарищ генерал, надо признать, что в управлении в полной мере не владели оперативной обстановкой и не учли сил противника — западных спецслужб, — честно признал Устинов.

— Почему? В чем причина?

— На мой взгляд, и это подтвердила последующая практическая работа управления, на тот момент мы не располагали агентурой, способной добывать упреждающую информацию о планах и намерениях противника. В настоящее время такие меры принимаются. Приобретен ряд ценных источников, имеющих прямой выход на спецслужбы: «Организацию Гелена» и ЦРУ. Так, агент Наш, бывший капитан абвера, ныне сотрудник западногерманской разведки, состоящий у меня на связи, представил ряд ценных материалов, позволивших выйти на шпионскую сеть в ГДР. Сейчас…

— Это частности, Иван Лаврентьевич, — остановил его Леонов и подчеркнул: — Нам не надо ждать, когда вражеские шпионы окажутся в поле зрения нашей контрразведки! Необходимо действовать с упреждением, проникать в разведывательные центры противника! Такая тактика позволит заблаговременно знать его замыслы, а не гоняться за каждым агентом.

— Товарищ генерал, как приоритетная, такая задача перед управлением не стояла. Но если она будет поставлена, то необходимый кадровый потенциал в управлении есть. Ряд сотрудников имеет опыт разведывательной работы.

— И где его приобрели?

— В период службы в Смерше! Там была хорошая школа! — оживился Устинов, но не заметил, как затвердело лицо Леонова, и продолжил: — В Смерше имелась целостная и хорошо продуманная система подбора специальных агентов. Они назывались зафронтовыми агентами. Их подготовкой занимались…

— Забудьте о Смерше, Иван Лаврентьевич! — перебил Леонов и отрезал: — Смерш — это не та организация, о которой следует говорить?

— Но почему, товарищ генерал?!

— Ее бывший руководитель — Абакумов — осужден как враг народа и вчера был расстрелян.

— А-а как же все мы, кто служил в Смерше?! Как?! — только и нашелся, что сказать Устинов.

— Иван Лаврентьевич, задавать такие вопросы вам негоже. Вы секретарь партбюро, представитель партии в управлении и обязаны твердо проводить ее линию в массы. С абакумовщиной и всем тем, что с ней было связано, надо покончить раз и навсегда! От этого позорного прошлого не должно остаться даже духа! Надеюсь, вам это понятно?

Устинов потупил взгляд и обронил:

— Так точно, товарищ генерал.

— Раз понятно, тогда перейдем к делу! События июня 1953 года в Берлине наглядно показали, что без активной, наступательной работы против иностранных спецслужб мы не гарантированы от повторения подобных эксцессов. И не только в ГДР.

— Такое понимание в управлении есть. Генерал Цинев в беседе со мной также акцентировал внимание на данной проблеме.

— Молодец Георгий Карпович! Он не ждет указаний, а смотрит вперед и проявляет инициативу. Вашему управлению выпала честь одним из первых выполнить решение партии об организации в военной контрразведке подразделения разведки. В качестве ее руководителя Георгий Карпович рекомендовал вас. Как, справитесь с задачей, Иван Лаврентьевич? — спросил Леонов и пытливо заглянул ему в глаза.