Военная контрразведка. Вчера. Сегодня. Завтра - [17]

— Да, товарищ нарком!.. Нет никаких сомнений!.. Да, труп Геббельса!.. Так точно, Лаврентий Павлович!.. Достоверность подтверждается личным врачом Гитлера профессором Хаазе!.. Гитлер?.. Тоже мертв! Так утверждает Хаазе… По словам Хаазе, труп Гитлера сожжен и находится где-то в котловане убежища!.. Есть найти, товарищ нарком! — Вадис принял к исполнению приказ Берии, положил трубку на аппарат и в сердцах произнес:

— Вот же мерзавцы! Ушли от расплаты!

Прокашлявшись, он обратил взгляд на офицеров. Матвеев сделал шаг вперед и доложил:

— Товарищ генерал, майор Матвеев прибыл по вашему приказанию.

— Здравствуй, Александр Иванович, — ответил Вадис крепким рукопожатием и пригласил: — Проходите, товарищи офицеры, присаживайтесь!

Они заняли места за столом заседаний. Вадис присоединился к ним. Профессионал по призванию, а не по должности, начинавший службу в органах госбезопасности в далеком 1930 году, Александр Анатольевич Вадис за своей спиной имел десятки сложных контрразведывательных и разведывательных операций. Эта, очередная, могла занять особое место в их ряду. Ее успех во многом зависел от мастерства его подчиненных и исполнителя — агента Надежда. Он прошелся внимательным взглядам по лицам офицеров и открыл совещание.

— Здесь собрались опытные профессионалы, поэтому обойдемся без лозунгов и призывов! Ситуация с нашими так называемыми союзниками, надеюсь, товарищи, вам понятна?

— Так точно! — подтвердили офицеры.

— Володя, ты ознакомил Александра Ивановича с последними ориентировками Центра по этому вопросу? — обратился Вадис к Михайлову.

— Так точно, Александр Анатольевич! — подтвердил он.

— Александр Иванович, что-то надо пояснять? — уточнил Вадис.

— Никак нет, товарищ генерал, все понятно! — ответил Матвеев.

— В таком случае перейдем к делу. Замысел операции поддерживаю. Агент Надежда заслуживает доверия. Ее потенциал позволяет выполнить задание. Что касается выхода резидента на контакт с ней и организации связи, то надо признать, Александр Иванович, они тобой проработаны недостаточно.

— Виноват, товарищ генерал, опыта не хватает, — признался Матвеев.

— А я тебя не виню, это дело Устинова и Михайлова. Они занимаются разведкой, им и карты в руки.

— Александр Анатольевич, у нас с Иваном Лаврентьевичем есть проработанные предложения, — доложил Михайлов.

— Предложения — это хорошо. Главное, не забывайте про ахиллесову пяту, чтобы нам не просмотреть Париса.

— Будем стараться, товарищ генерал! — заверил Михайлов.

— Одного старания будет мало. Важно получить результат! — подчеркнул Вадис и снова обратился к Матвееву: — Тебе, Александр Иванович, спасибо за работу с Надеждой. Молодец, что не прошел мимо. Из нее может получиться перспективный источник информации.

— Я верю в Надежду, товарищ генерал! Она настоящая оперативная находка! — без тени сомнения заявил Матвеев.

— Находка или нет, покажет время. В общем, Александр Иванович, ты свое дело сделал, дальше его будут продолжать Михайлов и Устинов.

— Ясно, товарищ генерал.

— Как, не обижаешься на нас?

— Так не на что. На обиженных, как говорится, воду возят.

— И то верно. Но за тобой, Александр Иванович, остается один важный вопрос — обучить Надежду навыкам оперативной работы.

— Есть, товарищ генерал, — принял к исполнению Матвеев.

— Что касается тебя, Иван Лаврентьевич. Перед выводом Надежды в зону оккупации союзников надо будет выехать в отдел к Матвееву и на месте в деталях проработать вопрос организации связи с резидентом. Ясно?

— Так точно, товарищ генерал! — подтвердил Устинов.

— Ну раз всем все ясно, но том и закончим, — подвел итог Вадис, на его лице появилась загадочная улыбка, и он спросил: — Может, кто-то что-то хочет сказать?

Офицеры переглянулись, но промолчали. Вадис поднялся из кресла; вслед за ним встали и они. Он прошел к окну, распахнул настежь створки и потеплевшим голосом произнес:

— Вы только послушайте, какая тишина. Мирная тишина.

Ее нарушали заливистая трель соловья и гомон голубиной стаи. Во внутреннем дворе раздавались хлесткие удары по мячу и звучали задорные голоса. Бойцы из роты охраны управления самозабвенно играли в футбол. Где-то за околицей мирно тарахтел трактор.

— Даже не верится, что конец войне, — обронил Устинов.

— Конец! Конец, Иван Лаврентьевич, можешь не сомневаться! — воскликнул Вадис, возвратился к журнальному столику и смахнул салфетку.

Под ней оказались бутылка «Столичной» и четыре рюмки. Вадис сорвал пробку, разлил водку по рюмкам и ворчливо заметил:

— И долго мне ждать? Присоединяйтесь, товарищи офицеры! Генерал не каждый день наливает!

Матвеев, Устинов и Михайлов подошли к столику и подняли рюмки. Лицо Вадиса смягчилось, в голосе зазвучали непривычно мягкие нотки.

— За победу мы еще скажем, а сейчас выпьем за тишину и мир!

— За мир! — дружно прозвучало в кабинете.

В эти минуты мира и покоя они, выжившие и победившие в жестокой войне, были по-настоящему счастливы. Покидая управление, Матвеев испытывал смешанные чувства. Высокая оценка работы с Надеждой, высказанная Вадисом, наполняла сердце гордостью. Вместе с тем к этому примешивалась грусть: дальше вести перспективного агента предстояло другим сотрудникам.