Военная контрразведка НКВД СССР. Тайный фронт войны 1941–1942 - [49]
Об обстоятельствах выхода из окружения зам. наркома обороны маршала Советского Союза Г.И. Кулика, который 23 июня прибыл в г. Белосток в качестве представителя Ставки, можно судить по донесениям: от 10 июля 1941 г. на имя нач. 3-го управления НКО СССР майора ГБ Михеева из Смоленска, от 13 июля 1941 г. нач. 3-го отдела 21 армии бригадного комиссара Хандожко, нач. 3-го отдела 10 армии полкового комиссара Лося и по докладу от 8 июля 1941 г. в 3-е отделение 187 сд лейтенанта 88-го пограничного отряда И.И. Соловьева.
Оказавшись в окружении, Военный совет 10-й армии принял решение отступать на Восток. Командующий приказал разделиться на группы, причем группа, в том числе и руководящий состав штаба армии вместе с Куликом, выехала впереди на легковых машинах. Пересекая шоссе на Барановичи, она встретилась с противником, приняла бой и по проселочным дорогам пробилась к старой границе западнее Минска. После того, как оказалось, что немцы заняли город, было решено пробираться в г. Березину, но он уже был занят противником, и поэтому группа продолжила движение к р. Днепр. В районе Копыль – Грозов – Бобовня оторвавшиеся от штаба 10-й армии Г.И. Кулик, нач. штаба 10-й армии генерал-майор Ляпунов, бригадный комиссар, два полковника и комендант г. Белостока (капитан) решили пробиваться к своим частям в направлении Осиповичей и Бобруйска. Всего в группе было 24 человека, в том числе лейтенант-пограничник И.И. Соловьев. Кулик приказал всем снять знаки различия, выбросить документы, переодеться в крестьянскую одежду, мотивируя это тем, что, если попадутся к противнику, тот примет их за крестьян и отпустит. Сам Кулик никаких документов с собой не имел. Он также предложил всем бросить оружие, а лично Соловьеву – ордена и документы. Но пограничники как представители другого ведомства, отступавшие вместе с маршалом, приказ не выполнили и вышли к своим в форме, с документами и оружием[214].
Согласно трофейным документам наличие маршала Советского Союза в немецком тылу вызвало у немцев серьезный переполох. Они считали, что Кулик был направлен специально для организации партизанского движения. Поэтому была организована масштабная охота на Кулика, которую прекратили лишь во второй половине сентября 1941 г.[215]. Не помог этому и абвер. По линии командования 45 ск РККА были приняты меры к оказанию помощи в выводе с территории, занятой противником, Кулика и его группы, но попытка оказалась неудачной.
Следует отметить, что многие группы военных контрразведчиков успешно выполнили задание по выводу из окружения тысяч советских воинов. Например, 30 июня 1941 г. для розыска корпусов и дивизии Западного фронта, которые остались в тылу у противника, а штаб фронта потерял с ними связь, было послано 10 разведывательных групп на территорию, занятую противником (в Полесскую, Витебскую, Минскую и Гомельскую области), в составе семи оперативных работников, каждая с задачей разыскать потерянные части, установить с ними нормальную связь, а некоторые вывести в тыл, оказать помощь в выходе из окружения. Задание командования фронта выполнили многие группы, в том числе возглавляемые Кузьминым, Формашевым, Оспичиком и Малининым. Значительные результаты были достигнуты отдельными агентами, имевшими задание на вывод из окружения военнослужащих Красной армии. Так, агенты «Колхозница» и «Полтавская» вывели около 100 человек, а агент «Гузь» – 600 человек[216].
Части вермахта, несомненно, достигли больших успехов, форсировав Буг, Неман, Западную Двину, Березину и Днепр, 9 июля заняли Псков, а 16 июля Смоленск. Вермахту удалось расчленить армии Северо-Западного фронта, окружить западнее Минска и в основном уничтожить главные силы Западного фронта, нанести большие потери Юго-Западному фронту. Только Южный фронт сохранил большую часть своих сил. Из 170 советских дивизий, принявших участие в военных действиях, 28 оказались полностью разгромлены, а 70 лишились более чем половины личного состава и военной техники. На оккупированной территории осталось более половины запасов приграничных военных округов[217]. Среднесуточные потери РККА в приграничном сражении составили: 42 544 человека, 650 танков, 221 боевой самолет. Практически вся техника и тяжелое вооружение войск западных округов были потеряны. К 6–9 июля войска Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов потеряли 11,7 тыс. танков, 19 тыс. орудий и минометов, более 1 млн единиц стрелкового оружия[218]. Эти потери несопоставимы с потерями противника. По данным генерала Ф. Гальдера, на 13 июля в Сухопутных войсках вермахта выбыло из строя 92 120 человек, а безвозвратные потери в танках составили лишь 20 %[219].
Потеря управления войсками привела к тому, что огромная, вооруженная до зубов крупнейшая армия мира была за несколько недель разбита, разгромлена и отброшена на сотни километров от западных границ. Героические эпизоды боевых действий были исключениями на фоне катастрофического развала. За первые три недели войны весь первый стратегический эшелон, состоявший из наиболее подготовленных кадровых войск, был разгромлен. Потери Красной армии были огромными. Каждый день войны стоил 19 тыс. жизней. Потери среди генералов были также высоки. Более 50 советских генералов были взяты в плен в течение первого года войны
