Воды спят - [5]

— Что?

— Я спросил, почему у тебя вдруг сделался такой сердитый вид.

— Я вспоминала о тех временах, когда мне было четырнадцать.

— Девчонкам это легче дается…

Тобо прикусил язык. Его лицо мгновенно вытянулось, и северное происхождение проступило более заметно. Он — самонадеянное и испорченное маленькое дрянцо, но мозгов у него хватает. Он отдавал себе отчет в том, что сейчас едва не разворошил гнездо ядовитых змей.

— Когда мне было четырнадцать, Отряд и нюень бао угодили в ловушку в Джайкуре. — Собственно говоря, это ему уже было известно. — Или в Деджагоре, так они его там называли. — Остальное не имело значения. Остальное благополучно ушло в прошлое. — Сейчас у меня почти не бывает ночных кошмаров.

Тобо уже объелся рассказами о Джайкуре. Его мать, бабка и Дядюшка Дой тоже были там.

— Гоблин говорит, что эти «пузыри» произведут впечатление, — прошептал Тобо. — Они не просто пугают людей, но и тревожат их совесть.

— Тогда уж это точно что-то из ряда вон. — В наших с ним диспутах совесть упоминалась крайне редко. С любой стороны.

— Ты действительно знала моего па? — Тобо не раз слышал историю своей жизни, но в последнее время явно проявлял к этой теме повышенный интерес. Мурген все меньше и меньше был для него просто образом, за которым не стоит ничего, кроме пустых слов.

Я повторила то, что уже не раз говорила прежде.

— Он был моим командиром. Учил меня читать и писать. Он всегда был хорошим человеком. — Я негромко рассмеялась. — Настолько, насколько можно быть хорошим человеком, принадлежа к Черному Отряду.

Тобо замер. Сделал глубокий вдох. И спросил, глядя куда-то в сумерки над моим левым плечом:

— Вы были любовниками?

— Нет, Тобо. Нет. Друзьями. Почти. Но только не это. Он и узнал-то, что я женщина, как раз перед тем, как отправиться на Сияющую равнину. А я не знала, что он узнал, пока не прочла его Летописи. Никто не знал. Все думали, что я — просто смазливый парнишка невысокого росточка, которому не повезло вырасти повыше. А я не разубеждала их. Так я чувствовала себя в большей безопасности.

— А-а-а…

Тон у него был настолько неопределенно-нейтральный, что я просто не могла не поинтересоваться:

— Почему ты об этом спрашиваешь?

Конечно, он видел, как я веду себя сейчас, но у него не было никаких оснований думать, что так было всегда.

Он пожал плечами.

— Просто хотел знать.

И все же что-то, безусловно, должно было вызвать у него это побуждение. Может, позиция: «Я просто хочу знать, что будет, если…» Гоблина и Одноглазого, когда они проводят испытания своих ядов домашнего изготовления, способных убить и слона.

— Ладно, это твое дело. Ты прицепил «пузыри» у театра теней?

— Как мне велели.

В театре теней используют кукол, насаженных на прутья. Свеча, расположенная сзади, отбрасывает их тени на экран из белой ткани. Кукловод рассказывает свою историю, передвигая кукол и говоря за них разными голосами. Если он сумеет развлечь публику, ему бросят несколько монет.

Спрашивая Тобо, я имела в виду вполне определенный театр теней и кукловода, который выступал на одном и том же месте вот уже на протяжении жизни целого поколения. Он спал внутри своих подмостков. И жил припеваючи. Во всяком случае, лучше, чем большинство бездомных обитателей Таглиоса.

Он был осведомителем. В Черном Отряде его не любили.

Истории, которые он рассказывал, по большей части основывались на мифах и так или иначе были связаны с циклом Кади. В них непременно участвовала эта богиня со слишком большим количеством рук, которая без устали пожирала демонов.

Конечно, в каждом представлении участвовала одна и та же кукла, изображающая демона. Почти как в реальной жизни, где погибший демон возвращается снова и снова.

Сначала над крышами на западе возникло еле заметное цветовое пятно. Потом послышался душераздирающий крик. Люди останавливались, чтобы поглазеть на яркий оранжевый спет и мерцающий дым, который, колыхаясь, повалил откуда-то из-за подмостков кукловода. Струи дыма сплетались в хорошо известную эмблему Черного Отряда — оскаленный череп без нижней челюсти, выдыхающий пламя. Алый огонь в левой глазнице напоминал зрачок, пристально глядевший в самую душу зрителя, точно выискивая то, чего тот боялся больше всего.

То, что создано дымом, недолговечно. Прежде чем рассеяться, он успел подняться на десять футов. Вокруг царило испуганное молчание. Сам воздух, казалось, шептал: «Воды спят».

Снова жалобный вой и новая вспышка. Поднялся второй череп. Этот был серебряный с ярким голубоватым оттенком. Он просуществовал дольше и поднялся на дюжину футов выше. И прошептал: «Мой брат неотмщен».

— Сюда идут Серые! — прокричал кто-то достаточно высокий, чтобы видеть поверх толпы.

Из-за маленького роста мне легче затеряться среди людей, но зато я не вижу того, что происходит позади них.

Серые всегда где-то рядом, однако против такого рода беспорядков они бессильны. Это может случиться где угодно, когда угодно и должно произойти прежде, чем они смогут среагировать. Для них же лучше, если они не окажутся поблизости, когда «пузыри» говорят. Серые понимают это. Они просто идут сквозь толпу. Протектора нужно ублажать, но и их деткам есть хочется.